испаряется даже эта толика радости. Меня накрывает удушливый кокон отчаяния и безысходности, грозящийся перерасти в такую мощную депрессию, что, наверное, никаким антидепрессантам не удастся меня из неё выгнать.

Сижу на диване в гостиной, тупо пялюсь в телевизор. По чёрт знает какому каналу идёт какая-то юмористическая передача. Очень уместно с учётом сложившейся ситуации. Хотя я и не смотрю её вовсе — отрешённо таращусь в никуда, словно передо мной голая стена.

Время доходит уже до двенадцати, но ни Лёньки, ни Риты до сих пор нет. Друг наверняка, как и раньше встречает Ритку с работы, но даже эта мысль не умаляет моего волнения.

Снова на нервах.

Снова грызу себя изнутри, а в голове безумная вакханалия мыслей, одна страшнее другой…

Когда раздаётся звонок мобильного телефона, отчего-то накрывает ледяной волной страха. «Имперский марш» и дребезжание вибрации усиленное поверхностью журнального столика перекрывают звуки телевизора. Несколько долгих секунд смотрю на сотовый, как на оружие массового поражения. Затем всё-таки справляюсь с собой, беру в руку и заглядываю в дисплей.

«Неизвестный номер».

Внутри всё опускает.

— Алло, — произношу настороженно и тихо.

— Привет, лягушка, — произносит с издевательскими нотками хриплый низкий голос, от которого внутренности переворачиваются вверх тормашками. В горле пересыхает. Несколько секунд не могу выдавить из себя ни звука. Осмысливаю, правда это или у меня галлюцинации?

— Чего молчишь?

— Откуда у тебя мой номер? — дрожь не удаётся скрыть.

— Не те вопросы задаёшь, лягушка, — хмыкает Ян. — Но на первый раз так и быть прощаю.

О, какое великодушие… обосраться.

Парень тем временем продолжает:

— Есть у меня один знакомый, который с лёгкостью может пробить любую информацию, имея на руках лишь имя и фото. Номер мобильного — это одна из самых простых задач. А вот, скажем… определить местоположение этого номера или… нарыть полное досье — посложнее будет. Однако сложно — не значит невыполнимо.

Охренеть… Это и называется «серьёзные связи»?

Стоп! Фото?

— Ну и… как твоё настроение?

— Превосходно, — произношу раньше, чем успеваю подумать.

— Да неужели? — не нравится мне его тон. — Ты, случаем, никого не ждёшь?

И тут меня почти начинает трясти. Широко распахиваю глаза и подскакиваю с дивана как ошпаренная. В груди что-то сжимается, а к горлу подкатывает мерзкий ком.

— Ты ничего им не сделаешь… — голос оборачивается хриплым шёпотом, но чудовище на том конце телефонной линии всё равно слышит и страшным тоном прибавляет:

— Ты в этом уверена?

Затем оглушительная тишина. Из динамика доносится короткий скрежет, оповещающий, что собеседник положил трубку.

Часть 12 — В западне

30 ноября

Несколько мгновений я просто стою на месте. Не убираю телефон от уха. Несколько ошарашенных долгих мгновений…

Я едва ли вообще соображаю, когда ноги несут меня в коридор, затем быстро возвращают в гостиную. Я, наверное, еще никогда так быстро не переодевалась. Хватаю первое, что попадается под руку. Черная борцовка, широкие светлые спортивные штаны. Рука не выпускает телефон, держится за него как за спасательный круг. Будто это прибор жизнеобеспечения и без него я просто умру. Снова возвращаюсь в коридор, быстро надеваю кеды, накидываю кожаную куртку, даже не застегиваюсь. Вылетаю из квартиры, громко хлопнув дверью. Несусь по ступеням вниз. И только сейчас до меня доходит, что нужно позвонить друзьям. Пожалуйста, пусть с ними все будет в порядке! Пожалуйста, не дай этому ублюдку причинить им вред! Я не знаю, как описать чувство, обуревавшее меня в тот момент, но это было нечто большее, чем паника, нечто большее, чем просто страх за жизни дорогих мне людей. В груди не переставая колотилось сердце, как барабанный бит. Легкие то сжимались, то разжимались, с бешеной скоростью поглощая кислород, словно я научилась дышать только сейчас. В голове полный кавардак, а перед глазами тоненький круг обзора, как у гонщиков ралли. Пальцы спонтанно набирают номер Лёньки, наверное, потому что он первый в списке контактов. Вылетаю на улицу. Холодно, но, несмотря на свой полураздетый вид, я не чувствую этого. Долгие, мучительно долгие гудки… Прерываются.

— Лёнька! — кричу, — Лёнька, где ты?

— Алёнка, — по голосу понимаю, он рад меня слышать, — я в ментуре.

— Что? Как?!

— Меня схватили, когда я сидел в баре, ждал Ритку со смены, — главное, что с ним всё в порядке… — Алён Они нашли у меня героин.

— Чего?! — какой, на фиг, героин?! У Лёньки?! Да он даже травки никогда не курил!

— Алён… это точно подстава.

— Где Рита? — бегу куда-то. Сама не понимаю куда.

— Я не знаю. Она оставалась в баре, когда меня скрутили и увели.

— Номер отделения? — выпаливаю я и, получив ответ, сразу вешаю трубку.

Теперь Ритка. Набираю её номер. Жду. Очень долго жду. Нет ответа.

Чёрт!

Снова набираю, снова тишина. Лишь долгие оглушительные гудки. Почему она не берёт? Ну же! Долгие гудки…

Возьми трубку, чтоб тебя!

Вылетаю к дороге, продолжая названивать Рите, не дожидаюсь такси, беру частника и называю ему адрес нужного отделения полиции.

* * *

Через двадцать минут я на месте. Вламываюсь в здание как гребаный захватчик, кричу:

— Где он! — менты смотрят на меня как на ненормальную. — Леонид Игнатьев!

— Стойте, гражданка, — меня останавливает молодой парень в форме. — Успокойтесь.

— Леонид Игнатьев к вам поступал? — мне едва хватает самообладания, чтобы снова не заорать.

— А вы, собственно, кто?

— Мама я его! — чёрт, сейчас, чего доброго, и меня загребут вместе с ним.

— Девушка, — парень хмурится, не очень-то деликатно берет меня под руку. — Возьмите себя в руки. И прекратите истерику.

— Я хочу видеть своего друга, — цежу сквозь зубы, хмурюсь.

— Ах, он ваш друг… — усмешка.

— Пустите меня к нему, — надо успокоиться иначе ничего хорошего из этой затеи не выйдет. — Просто дайте мне с ним поговорить.

Из маленькой комнатушки диспетчерской, похожей на аквариум, выходит невысокий крепкий мужик лет сорока пяти.

— Чего ей надо? — он останавливается в проходе, хмыкает.

— К наркодилеру пришла вот, подружка, — молодой едко усмехается.

— Послушайте, это какая-то ошибка, — плохо понимаю что несу, но для меня сейчас важнее всего увидеть друга. — Он просто не мог…

Тот второй — мужик — хватает меня под руку и ведёт к выходу.

— Иди-ка ты отсюда, дорогуша, — он усмехается, когда видит возмущение на моём лице. — Иначе и тебя за компанию закроем вместе с ним.

Меня бесцеремонно выпихивают на улицу. Вот так просто. Правоохранительные органы, блядь… Чуть поскальзываюсь на промерзлых ступеньках, но все же удерживаю равновесие. Оборачиваюсь, вижу, как дверь отделения полиции закрывается и понимаю, что даже с боем я не смогу попасть к другу. Капец, да