Вдруг сидящая на земле троица подняла головы при его приближении и кто-то из них крикнул:

– Командующий Латрея!

Это была женщина. Поспешно передав другому книгу, которую он видел у нее в руках в прошлый раз, она встала и подошла к нему. Да, та же культистка, одетая в твид, почти с него ростом. Зато другие двое – один с усами, другой лысый – продолжали разглядывать какие-то рисунки, сделанные ими на плитах мостовой: причудливые символы и знаки. При этом они то и дело обменивались непонятными жестами, словно вели беседу.

– А, это вы, гм…

– Беллис! Из ордена Седых Волос, к вашим услугам. Сэр, вы уже нашли нам работу? Мы ведь знаем свое дело не хуже молодых культистов, раздувающихся от гордости. У нас за плечами десятилетия опыта.

Вся троица казалась ему безумной и не заслуживающей доверия, да у него в тот момент были дела и поважнее. К тому же они явно пили – от женщины несло спиртным.

– К сожалению, – сказал он, – в настоящее время планирование сосредоточено вокруг менее эзотерических методов.

– Ну что ж, мы будем рядом, если понадобимся. Жаль, что вы не нашли нам применения, ведь нам есть что предложить, но если вы настаиваете на традиционных методиках, то что ж, дерзайте, молодой человек. – И она отдала ему честь, подражая военному салюту, – может быть, в насмешку над ним, так ему показалось.

Ответив ей сдержанной улыбкой, он продолжал путь.

Красный солнечный свет заливал письменный стол в маленьком кабинете Бринда, выходившем окном на гавань. Чайки и птеродетты вскрикивали там, непрерывно вычерчивая круги в небе. Стены комнаты покрывали бумажные карты и схемы, испещренные цветными стрелками линий потенциального наступления и обороны. Издалека они походили на раны. Но Бринд изучал улицы города и по-настоящему, а не только на бумаге, вычисляя, где и какие потоки войск возможно будет бросить навстречу вражеской армии, когда та войдет в город. Его интересовала доступность или недоступность тех или иных территорий: к примеру, горловины узких улиц могут оказаться преимуществом для одной стороны и проклятием для другой, в зависимости от ситуации. Все эти подробности он узнавал и запоминал на месте, а потом по памяти вносил в инструкции, которые передавал другим офицерам.

Согласно донесениям гаруд, наиболее вероятным вариантом нападения будет высадка войск непосредственно в гавани Виллирена, недаром вражеская армия скопилась на противоположном берегу. Вот почему вдоль всего побережья, по обе стороны от города, на небольшом расстоянии друг от друга были выставлены небольшие гарнизоны наблюдения.

В незапертую дверь постучали, и Бринд поднял голову.

Перед ним стоял Нелум Валор, лейтенант ночных гвардейцев. Один из ближайших соратников Бринда, с которым они долгое время служили бок о бок, не единожды прикрывали друг другу спину в бою и потому понимали друг друга с полуслова. Мускулистый и коренастый, Валор производил впечатление человека из тех, о которых говорят: «Сила есть – ума не надо», но Бринд уже давно по достоинству оценил его острый, склонный к анализу интеллект, безукоризненную логичность мышления и способность видеть в окружающем мире то, чего не замечают другие. Смуглый цвет лица только добавлял Нелуму таинственности, которая окружала его всякий раз, когда тот погружался в размышления. В такие моменты Бринд неизменно задумывался о том, что его подчиненный достоин самого высокого армейского ранга.

– Сэр, окуны.

– Что с ними такое?

Окунов захватили в плен несколько недель тому назад на Тинеаг’ле, во время короткого боя, который стоил жизни множеству солдат, в том числе и ближайшему другу Бринда, Апию, но, привезенные в Виллирен, они все время спали, запертые в холодном и темном подвале, безучастные ко всему.

– Они проснулись.

– Что их разбудило? – спросил Бринд.

– Вчера их перевели в другую камеру, – сообщил Нелум. – Туда, где света больше. Свет факелов и прежде вызывал у них кое-какую реакцию, вот мы и решили, что у них могут быть свои предпочтения. И знаете что? Оказавшись на солнце, они стали понемногу двигаться, постепенно просыпаться. Даже раны у них открылись и закровоточили. Но мы по-прежнему держим их под замком, обоих.

– Хорошо, я сейчас иду. – Бринд схватил свой меч и вышел из комнаты вслед за лейтенантом.

Бринд вошел в обитую железными листами камеру, Нелум и гвардейцы за ним. Он вытащил из ножен меч, не зная, чего ожидать от пленников, и, честно говоря, побаиваясь их.

Те по-прежнему лежали на полу, огромные и чужие. Их плоть пульсировала под панцирями, с поверхности сочилась какая-то жижа, черная лужа натекла у ног. Исходившая от них прогорклая вонь стала сильнее, чем раньше.

Две пары глаз открылись, заставив его отпрянуть.

В тот же миг Нелум с охранниками схватились за мечи, но Бринд жестом велел им отступить. Оказавшись в новом для них мире, да еще в плену, окуны наверняка чувствовали себя в опасности, и неизвестно, как они могли отреагировать на эту новую угрозу.

Нелум склонился к Бринду и настойчиво спросил:

– Что вы о них думаете, командующий?

– Ничего определенного, как и ты. Они явно живы – это хорошо. Пока они живы, мы можем наблюдать за ними и изучать их. Возможно, удастся обнаружить их слабые места, а это поможет нам в битве. Вряд ли нам выпадет другой шанс изучить врага так близко. Я хочу сказать, что если победа над ними вообще возможна, то она может стать результатом как раз такого близкого и внимательного изучения. Кроме того, познав их, мы можем лучше узнать природу Земли и со временем лучше узнать природу Бореальского архипелага. По всей видимости, они появились здесь, пройдя через какие-то врата, ведущие в иной мир. Так что, очевидно, существует еще множество непонятных нам явлений и вещей.

– Другие миры… что ж, может быть, кто знает. – Нелум кивнул и опустил голову, его мозг, видимо, уже заработал, создавая подходящую теорию. – Но я предположил бы, что они стоят ближе к нам, к нашему миру, чем мы думали раньше. Они двуноги, и – поглядите – у них такие же сложные глаза и много других черт, объединяющих их с другими формами жизни под нашим красным солнцем, да и с нами. Гипотетически в другом мире, с другими ландшафтами и альтернативными биосистемами, естественный отбор работал бы по-другому, приводя к развитию других признаков, формируя более заметные отличия. Морфологические: три глаза или три ноги, к примеру. Но поскольку ничего подобного не наблюдается, самое интересное состоит в том, что… в том, что мир, из которого они прибыли, был когда-то подобен нашему или имел общие с ним корни. У них и у нас наличествуют общие эволюционные черты, а значит, у них и у нас общая история.

– У нас с ними общие корни, – шепотом произнес Бринд, пораженный теорией своего лейтенанта.

Нелум кивнул, не сводя глаз с неведомых существ.

Где-то в ближайшие недели их ждало решение этой загадки, но из этого решения вырастали новые проблемы. Бринд с трудом справлялся с такими фактами – он, в отличие от Нелума, не привык посвящать свое время академическим штудиям. Когда-то в прошлом окуны были сродни людям и румелям. Так могут ли они теперь обитать в одном мире с ними? Бринд пристально посмотрел на своего лейтенанта. Если во время предстоящей войны что-нибудь случится с ним, Бриндом, то именно этот человек, Нелум, должен будет взять на себя всю полноту ответственности за все тактические решения.