селиться в экскаваторах? Уважаемый Человек, вы не могли бы повторить марку — я недослышала.

Получив ответ, она задумчиво повторила:

— «ЭШ»… Ну, «Э», очевидно, «экскаватор», а «Ш» что означает?… О-о, — осенило ее, — «Шагающий»! Жить в шагающем экскаваторе и вместе с ним шагать к светлому будущему — как это экстравагантно! Надо записать марку, пока не забыла… где моя записная книжка? Ага, вот.

Галка стала перелистывать книжку, бормоча: — А, Б, В, Г… Та-ак, Г — гнезда, — и прочла вслух:

— Гнездо Синицы в грузовике — между рамой кузова и брызговиком, адрес: город Луцк, база Главпромтранспорта; гнездо Синицы в почтовом ящике — Калуга, второй Стекольный переулок, 15; гнездо Вороны на стреле башенного крана — московский Северный речной порт; гнездо Вороны на изоляторах опоры высоковольтной линии — Благовещенск, «Амурэнерго»… Сейчас дополню список: «Экскава…» Хотя зачем писать, — спохватилась она, — когда у нас появился свой Попугай!

— Попугай? — переспросил Кашалот, несколько обескураженный таким поворотом.

— Ну да. В последнее время вошло в моду иметь в птичьей стае Попугая: фиксирует информацию надежней импортного магнитофона! А наша стайка завела Попугая — экстракласс, все лопаются от зависти! Вы его увидите сию же минуту, вернее, ее, — и тут же позвала: — Ксюша, где вы?

— Здесь, милочка, — послышался уже знакомый коапповцам женский голос, и — на поляне столь же бесшумно, как и в первое свое появление, возник пернатый частный детектив.

— Дорогой Ксюша… — начал было Кашалот, но осекся, остановленный предостерегающим жестом сыщика, поднесшего конец крыла к клюву.

— Тсс… — прошептал он, подлетев к председателю КОАППа почти вплотную. — Сделайте вид, что мы незнакомы.

— Ксюша, срочно зафиксируйте в своей памяти: «Экскаватор ЭШ десять дробь шестьдесят», — распорядилась Галка тем капризным тоном, каким некоторые хозяйки отдают приказание домработнице.

— Уже зафиксировала, — откликнулся детектив всё тем же женским голосом. — Галочка, а ведь это и есть КОАПП, куда вы так стремились…

— Что-о?!! — Галка вперила в Ксюшу гневный взор. — Почему же вы сразу не сказали?! Гнездо в КОАППе — это же последний крик… да что там крик — последний вопль моды!

Хотя намерения гостьи были предельно ясны, Удильщик все же решил поставить точки над «і» и задал прямой вопрос:

— Вы хотите свить гнездо на нашей поляне?

— Он еще спрашивает! — Галка воздела крылья, как бы призывая небеса в свидетели того, какие ей приходится выслушивать нелепые вопросы. — Да кто же этого не хочет?!! Вот я, например, живу в Иваново…

— В Иваново! — воскликнули в один голос Кашалот и его коллеги.

— Увы… — Галка вложила в это короткое слово всю горечь, на какую была способна. — Представляю, какой ужас охватил вас при этом известии: такая дама, как я — в Иваново! Конечно, это большой город, областной центр, центр текстильной промышленности, и всё такое… Но по сравнению с поляной КОАППа — глухая провинция! Там так легко отстать от моды… Вообразите: я ни у кого не могла получить ответ на два простейших вопроса: по-прежнему ли в высшем свете высшим шиком считаются вельветовые гнезда…

— Наверняка! — мгновенно среагировала Мартышка. — Вельвет — это элегантно, оригинально, удобно, практично, эстетично, симпатично, гигиенично… А второй вопрос какой?

— Не вышли ли из моды дубленки? Вернее, гнездовая подстилка из дубленки?

Ксюша незаметно наклонился к уху Мартышки и прошептал:

— Скажите ей, что постараетесь выяснить.

Мартышка тотчас пообещала выяснить насчет дубленок, и Галка, поблагодарив, начала облетать дерево за деревом в поисках подходящего места для гнезда — само собой разумеется, не спросив согласия хозяев…

Проводив ее взглядом и убедившись, что она отлетела достаточно далеко, сыщик обернулся к коапповцам:

— Ну? Поняли?

Вопрос был излишним — тут и Ежу всё было бы понятно…

— Кража десятилетия?! — в этом скорее утвердительном, нежели вопросительном возгласе слились голоса председателя КОАППа и его сослуживцев.

— Она самая.

— Ее совершила Галка?

— И четыре соучастницы. Действовали по предварительному сговору.

Всех, естественно, интересовал ход расследования и его, так сказать, «кухня». Ксюша твердо пообещал подробно ознакомить с ним коапповцев, но позже, — когда дело будет передано в суд.

— Скажите хотя бы, как вы на них вышли, — попросил Удильщик.

— То есть, вылетели, — поправила Стрекоза.

— Я их вычислил. Вообще-то я сразу заподозрил, что искать надо в гнездах… На эту мысль меня натолкнуло сенсационное ограбление в Индии: из ювелирного магазина было похищено несколько сотен золоченых оправ для очков, и все они были обнаружены в вороньих гнездах.

— На ту же мысль, дорогой Ксюша, — заметил Человек, — вас могла натолкнуть и опера Россини «Сорока-воровка»…

— Ммм… да, пожалуй, могла, — согласился детектив и просвистел несколько тактов из увертюры к знаменитой опере, затем продолжил: — Остальное было делом техники: я внедрился в стайку… хотя в данном случае уместнее сказать, в шайку галок, осмотрел их гнезда и… Кстати, криминалисты давно подметили: с появлением собственного гнезда у некоторых появляется и стремление тащить в него всё, что плохо лежит.

— Что хорошо лежит тоже, — добавил Гепард.

— А само гнездо? — подхватила Мартышка. — Так и норовят построить его из материалов, добытых путями отнюдь не праведными!

Мартышка затронула больной вопрос, волновавший всех. Коапповцы стали перечислять материалы, которые пускают в ход при индивидуальном строительстве гнезд нечистые на лапу застройщики-птицы: проволоку, болты, гайки… Стрекоза упомянула дефицитные радиодетали, Сова — пружины…

А Ксюша гордо заявил:

— Зато мы, попугаи, не поддаемся искушению!

— По той простой причине, — ухмыльнулся Гепард, — что попугаи размещают гнезда в готовых помещениях — дуплах, расщелинах скал, порой даже прямо на земле, — но сами их не вьют, верно?

— Да, — подтвердил Ксюша, — за редким исключением… Однако эти исключения, — подчеркнул он, — лишь подтверждают правило: те немногие из попугаев, кто строит гнезда, — сплошь несуны. Особенно африканские розовощекие неразлучники: ухитряются прятать строительные материалы под перья на спине — и несут.

— Так ведь дубленка-то не веточка, не стебелек, не травинка,