Он смотрел, смотрел на нее потрясенно, ничего говорить не мог! И что-то великое переворачивалось у него в груди, и когда смотреть уже не осталось никаких сил от переполнявших его чувств, Красноярцев медленно притянул эту невероятную женщину к себе, наклонился и поцеловал.

И целовал так долго, так проникновенно искренне, передавая через поцелуй всю свою невысказанную любовь к ней, которую не умел, не знал, как выражать словами.

Любовь и благодарность.

И почему-то только трясясь на заднем сиденье внедорожника, пробирающегося по ухабам и колдобинам грунтовки через тайгу к месту намеченной съемки, через три дня после того их разговора Красноярцев вдруг ощутил себя в одиночестве, даже среди людей, окружающих его, и смог погрузиться в свои мысли и воспоминания.

«Как? – думалось ему с неожиданным, поразительно острым удивлением и восторгом. – Как так получилось и произошло, что я смог с ней соединить свою жизнь? Как? Чудо? – спросил он и сам себе ответил: – Наверняка. А чем еще можно объяснить все, что с нами случилось всего за пару месяцев?»

Он вспоминал лицо Алисы, ее точеную фигурку с немного расплывшейся от беременности талией, вспоминал, как она делает по утрам эти свои асаны йоги, и поражался до самой глубины души всему произошедшему с ним за такой короткий период времени.

Он не думал ни о какой женитьбе и близко. Никогда. Вообще!

Мало того, Ярый уж несколько лет как определил для себя свое будущее – работа, работа, работа и в этом разрезе развитие творчества, может, придумает какую-то новую концепцию, может, еще пойдет обу-чаться и интересно, увлекательно жить – никакая жена-семья-дети в структуру его жизни и будущего не вписывались.

Зачем? Для чего?

Он путешественник-шатун по жизни – бесконечные командировки, всегда в разъездах, порой месяцами без цивилизации, а в Москве ночные смены на студии в Останкине, друзья, кинематографичная тусовка и снова разъезды. Ему такая жизнь и работа нравились и являлись сутью Алексея Красноярцева, стержнем его характера.

Какая семья при таком графике жизни? Правильно – чужая.

Да, честно говоря, он и женщину-то не встречал такую, чтобы задуматься о чем-то серьезном и продолжительном, ну хоть попробовать совместно пожить.

А тут! Как так получилось?! Увидел – да не в жизни, на экране – и все!

«На моем дыхании», как сказала она. На нашем.

И эта ее потрясающая семья – как подарок небес, как вознаграждение за нечто свыше! Он никогда и не мечтал ни о какой большой семье, а уж о жизни в доме за городом так и вообще всегда отзывался скептически, четко зная, что лично его место жизни – это только город Москва.

И на тебе – счастлив, стоит только подъехать к поселку «Комсостава» и знать, что вот сейчас увидит Алису и обнимет, прижмет к себе и вдохнет ее запах, а потом налетит вся домашняя рать, и будут они сидеть под абажуром, неторопливо гонять чаи и вести долгие разговоры. И это перевернуло все в Яром, отменило все его прежние концепции, установки и планы жизни, оказавшиеся глупыми, надуманными и никчемными.

Конечно, чудо, что же еще.

Вот только… Заглянув глубоко в себя, Алексей вдруг с холодком замирания душевного признался себе в том, о чем боялся подумать все это время: он не уверен, сможет ли до конца честно принять ребенка, которого она носит, как по-настоящему своего.

Полюбить, принять и почувствовать как своего родного. Вернее, как родную.

Не знал. Пока это у него не получалось: каждый раз думая о беременности Алисы, у Ярого где-то на периферии сознания вспыхивала красная лампочка, напоминающая о другом мужчине, настоящем отце ребенка.

Сложив руки на груди, закрыв глаза и откинув голову на подголовник сиденья, Красноярцев отгородился от происходящего, думал и вдруг мысленно обратился к Господу, когда как иглой в мозг впился испуг, что это его неполное приятие дитя Алисы как своего может разрушить их жизнь. Всю ту жизнь, которую он получил как самый великий и нежданный подарок. И, резко наклонившись вперед, опустив голову, он просил Господа не дать этому случиться.

Красноярцев пропадал со своей группой в таежных дебрях два месяца. Раз в день звонил по спутниковому телефону из тайги, а когда группа попадала в цивилизацию – хотя бы условную и относительную, где пусть намеком, но присутствовали интернет или хотя бы сотовая связь, то и по пять раз на дню.

Однажды так вообще в каком-то поселке дозвонился с Почты России из раритетной кабинки междугородней связи и, надрывая связки, кричал в трубку целый час – его было слышно плохо, а ему замечательно четко.

Такое вот путешествие в прошлое страны.

За эти два месяца народ Ковчега освоился друг с другом окончательно, а вновь прибывшие влились в общую семью и любовь, как часть большого пазла – без зазоров.

Посовещавшись большим собором, решили, что лучше бы квартиры Красноярцевых сдать в аренду, а то что просто так стоят. Если надо в Москве переспать или пожить какое-то время, есть неприкосновенная жилплощадь Алисы, а другие квартиры пусть лучше хозяевам доход приносят.

Этим делом и занялись Алиса вместе с Машей.

На седьмом месяце у Алисы стал как-то быстро расти живот и к восьмому совсем округлился и выпер, теперь уж не оставляя никаких сомнений в ее беременности. Пришлось нанимать водителя, который бы возил Алису по надобностям – сама она за руль решила больше не садиться, чтобы не рисковать на дорогах. Да ну его!

Нашелся один мужчина прямо у них в поселке, соседи подсказали к нему обратиться – бывший военный в отставке Федор Петрович, который, как только узнал, что Павел Наумович генерал, где служил и через что прошел, проникся таким глубочайшим уважением к нему, что готов был на любую работу и в любое время суток.

Подвигов от него не потребовали и остудили немного в благородном рвении, пока попросив только при надобности водить машину.

В этот раз Красноярцев торопился вернуться домой.

Никогда в жизни не спешил особо и так не предвкушал возвращения, как сейчас! Всегда это было по-другому – нормальное естественное желание попасть поскорее в свой дом, в свое пространство и отдохнуть, увидеться с родными, чувствуя удовлетворение от добротно сделанной работы и того, что исполнил все, что планировали и намечали, и усталость от дороги.

Но в этот раз у него все было по-особенному – он спешил и нетерпеливо подгонял время, торопил всех вокруг, мечтая поскорей оказаться в доме и обнять жену.

Алиса – вот его нетерпение, радость и тот магнит, что притягивал Ярого с невероятной силой. Его муза и его новое вдохновение, это Алексей четко ощутил и понял в этой экспедиции, словно какие-то новые неведомые силы влились в него и мир стал еще ярче, насыщенней и еще пронзительней в своей красоте.

В Москве подмораживало основательно, шел снег. Еще не тот, который ляжет до весны, а из первых и робких, но все же снег. Ноябрь все-таки.