По просьбе Красноярцева редакция прислала три машины для встречи группы – на двух уехали ребята, увозя аппаратуру и ценный багаж, а третья повезла Алексея домой в «Комсостав». Он смотрел в окно на пролетающий мимо город и улыбался, поймав себя на мысли, что думает о поселке и этом большом, еще несколько месяцев назад незнакомом ему доме как о своем доме и воспринимает его как пристанище, место радости и покоя и стремится, торопится туда попасть.

Ох и странная же штука эта наша жизнь!

Его встречали.

Всем дружным коллективом столпились в большой прихожей и с нетерпением выглядывали в окошки, когда машина заехала на участок. Красноярцев вышел из автомобиля, подхватил с заднего сиденья рюкзак и направился ко входу. По дороге от машины к порогу успел окинуть быстрым взглядом участок и удивиться, как все изменилось – уезжал из золотой, теплой осени, почти лета, а вернулся в зиму.

Первым ему навстречу выскочил Мишка и завизжал радостно от восторга, когда Алексей, бросив рюкзак, подхватил мальчишку на бегу и подкинул к потолку, а тут и мама обняла и поцеловала сбоку, Павел Наумович пожал руку и приобнял и похлопал по плечу, и Зоечка, пустив слезу, обняла и прижалась, а за ней и Маргарита Леонидовна обняла и расцеловала.

– А где Алиса? – спросил чуть оглохший и растерявшийся от такого радостного приема Красноярцев.

– Сейчас спустится, – уверил Павел Наумович, – задержалась что-то наверху.

– Я поднимусь, – решил Ярый и побежал наверх сам.

К ней!

Вылетел с последней ступеньки, увидел ее идущую по коридору и… и замер, совершенно обалдев, уставившись на ее большой выпирающий живот, и не мог от него отвести взгляда, пока она подходила к нему.

– Да, – согласилась Алиса, посмеиваясь растерянному виду мужа. – Это определенно впечатляет.

– Но… как?.. – что-то невразумительно пытался спросить он. – Я имею в виду вот так вдруг?.. – еще больше запутался Красноярцев.

Да и то, как не обалдеть – то не было, не было и вдруг такой живот! Уезжал – все девушка, девушка, ну, чуть слегка поправившаяся, а вернулся – на сносях!

– Ну, вот как-то так, – звонко рассмеялась Алиса. – Восемь месяцев. Мы выросли, пока ты где-то путешествовал, – и напомнила ему кое-что: – Здравствуй, муж мой пропащий.

– Здравствуй, жена, – спохватился Алексей и спросил, протягивая к ней руки: – Обнять-то тебя можно?

– Желательно, – кивнула Алиса.

И он обнял наконец. И прижал к себе осторожно, и, закрыв глаза, втянул в себя ее родной запах, который снился ему в тайге ночами, и прижал посильней, и так стоял и чувствовал непередаваемые ощущения. А потом отстранился, посмотрел на нее и, протянув неуверенно руку к ее большому животу, спросил:

– Можно?

– Нужно, – улыбалась она его нерешительности.

Живот был упругим, твердым и теплым, и вдруг ему в ладонь что-то ощутимо стукнулось, Красноярцев отдернул руку, как обжегся, и с изумлением уставился на образовавшуюся на ровной поверхности живота странную выпуклость.

– Это что? – перепугался вдруг он ужасно, не сделал ли что неправильно, в полном соответствии с темой: мужчины и беременность женщин.

– А это фуэте, – спокойно пояснила Алиса. – Наша балерина разминается, у нас час танца.

– Это что ее ножка? – задохнулся Ярый от непонятного чувства, перехватившего горло.

– Угу, пяточка, – подтвердила жена и предложила, взяв его за руку: – Пощупай, – и положила его ладонь на выпуклость.

И Красноярцев ощутил под рукой что-то живое и плотное, и в этот момент что-то приключилось с его чувствами непонятное и застучало сердце… Странное что-то творилось с ним, и Алексей, останавливая эти немного настораживающие переживания, убрал руку и отступил на полшага от Алисы.

– Понятно, – усмехнулась она, кивнула и спросила: – Ну что, может, поцелуемся?

Они поцеловались, постояли немного обнявшись и спустились на первый этаж, присоединившись к коллективу, уже ждавшему их за накрытым торжественным столом.

Вечер прошел в приподнятой праздничной атмосфере – сначала вкуснейший ужин, за которым Алексей рассказывал всякие невероятные и смешные истории, что случались с их группой в этой командировке, потом переместились в гостиную к камину, продолжая расспрашивать Красноярцева и требовать все новых и новых подробностей, мальчишки, перебивая, принимались докладывать о своих интересных делах, все шумели, смеялись и засиделись дольше обычного.

А Ярый все смотрел и смотрел на жену, как ему казалось, украдкой и все дотрагивался до нее: то погладит, то за руку возьмет, переплетя свои пальцы с ее, то приобнимет… И когда Алексей с Алисой наконец оказались наедине в ее спальне, то только тогда, закрыв за собой дверь, смогли по-настоящему поцеловаться и постоять молча, обнявшись, приходя в себя после потрясающего поцелуя.

– Ну, что, – прямолинейно, но шепотом спросила Алиса, – продолжение-то следует или мой внешний вид тебя пугает и отталкивает?

– Не отталкивает, – честно признался он. – А даже наоборот: ты такая милая с этим животом, красивая, – и отклонился от нее, продолжая обнимать руками за бывшую талию. – Другая. Я завтра тебя начну снимать, прямо утром. Ты еще занимаешься йогой?

– Конечно.

– Вот с йоги и начну, – довольно подтвердил он. – Будут обалденные кадры.

– А не про работу можно? – развеселилась Алиса и напомнила: – Я вообще-то о другом спрашивала.

– Ну, о другом, – стушевался вдруг Красноярцев.

Чмокнул ее в губы и в лоб, выпустил из объятий, обошел, прошел в комнату и сел в кресло у кровати. Подумал, даже голову почесал от неудобности того, что хотел сказать, и таки решился рубануть правду, Алиса прямо вот видела тот момент, когда он из маяты необходимости объяснять что-то неловкое решился вывалить все как есть.

– Понимаешь… – начал Ярый осторожно. – Я тебя очень хочу. Сама вон видишь, да и чувствуешь. Очень. – И он посмотрел на нее с явным мужским желанием.

С очень горячим, скажем прямо, желанием.

Алиса, последовав его примеру, прошла и села на кровать напротив мужа, всем видом демонстрируя повышенное внимание к тому, что он говорит.

– Но я… – стушевался на самом главном моменте Красноярцев. – Как бы это объяснить… ну-у-у… вот не могу! Ну, как это я… – он помогал себе высказаться жестами рук, изображая что-то непонятное, – …туда, а там ребенок! – наконец выдал он основную мысль – И ладно бы пацан, он бы понял меня по-мужски, может, и потом, когда подрос! Но там же девочка! Это вообще невозможно! Это…

Алиса даже нижнюю губу прикусила зубами. Но так и не удержалась и, хлопнув себя, прижала ладони к лицу жестом бессилия перед непроходимыми дебрями мужского разума и расхохоталась. Она смеялась так, что от изнеможения завалилась на бок на кровать и попыталась что-то сказать.