— Позволь мне повторить, — начал я, — я… точнее, мы с Терри очень признательны, что ты прояснил нам ситуацию с микрочипами. Мне только не хватало дела о незаконной торговле технологиями, так что я лично очень тебе благодарен и рад, что ничего не случилось.

И снова Рамси повел рукой, словно говоря: «Право, разве мог я поступить иначе?»

Я видел, что Муди гадает, куда я поверну дальше. Если бы я знал это наверняка, я бы подал ей какой-нибудь знак. Но я дошел до точки, где приходилось руководствоваться инстинктом, отточенным тысячами бесед и чутьем. Сделав глубокий вдох, я как можно полнее открылся в невербальном ключе: протяжно выдохнул; наклонил голову набок, чтобы мы с Родом не говорили лицом к лицу, глаза в глаза; немного отвел взгляд, чтобы показать свою уязвимость, а затем — была не была — приступил к тому, зачем мы с Терри приехали.

— Род, когда мы говорили о компьютерных чипах, все было чисто гипотетически. [ «Само собой», — одними губами сказал он.] Но нам нужно кое-что прояснить. Ни я, ни агент Муди не можем решать, кого привлекать к ответственности, за что и когда. Ты задал мне гипотетический вопрос и получил гипотетический ответ, который не имеет юридической силы. Ты это понял?

— Можно мне колы? — спросил Род, кивнув в сторону стоящего на журнальном столике мини-холодильника.

— Конечно, — ответил я. — Сейчас достану.

Мне было не до борьбы за превосходство, и Род это явно понимал.

— Я знаю, что мы говорили гипотетически, — сказал он, прикурив сигарету в дополнение к напитку. — Я знаю, что вы не решаете, кого привлекать к ответственности. Я все понимаю.

— Хорошо, Род. Ты умный парень, так что мне даже не стоит об этом упоминать, но при желании прокурор может предъявить обвинение хоть салату с тунцом, хоть Роду Рамси, хоть самому Джо Наварро.

— Само собой, — кивнул Род. — Я это понимаю.

— Отлично, — сказал я. — Я рад, что мы все прояснили.

Первое облегчение. Я молча отпраздновал победу, пока Муди вступила в разговор с заранее заготовленными вопросами о путешествии Рода в Вену в качестве перевозчика документов и денег для Конрада. Она как раз задавала один из них, когда я снова ринулся в омут с головой, надеясь на мягкую посадку.

— Род, я еще кое за что хочу сказать тебе спасибо.

Он озадаченно посмотрел на меня, изогнув одну бровь, и я узнал мое собственное выражение, говорящее: «Ты о чем вообще?»

— За твою искренность два дня назад.

— За искренность?

Я заметил, что Муди тоже озадаченно посмотрела на меня, но у нее на лице читался другой вопрос: «Какого черта ты теперь творишь?»

— Да, ты ведь честно рассказал нам о своих отношениях с Клайдом, о его проверках и о том, как ты ему помогал.

— Ах, — сказал Род, — знаешь, что случилось, то случилось.

— Это правда, — согласился я. — Возможно, всю историю можно описать этой фразой. Что случилось, то случилось.

Рамси одобрительно кивнул, и я продолжил наступление.

— Но вот какая штука. Мой начальник…

— Корнер?

— Да, Корнер. Он беспокоится, что мы с Муди отнимаем у тебя слишком много времени и беспокоим тебя без причины. Поэтому я хочу спросить тебя, все ли в порядке, чтобы его не разочаровывать.

— Все нормально, — ответил Род, — никаких проблем. Мне даже нравится, что вы ко мне заглядываете, — сказал он, и мне, как ни странно, показалось, что он говорит правду. — Меня это вовсе не беспокоит.

— Прекрасно, — сказал я. — Я очень рад это слышать, ведь мне хочется, чтобы Корнер перестал мне докучать. Он вечно все усложняет и теперь почему-то решил, что я тебе надоедаю. Но я просто хочу, чтобы ты знал: если вдруг тебе не захочется говорить со мной или с миссис Муди, ты не обязан этого делать, честное слово. Ты говоришь с нами, потому что сам этого хочешь, потому что тебе по какой-то причине этого хочется; но главное — у тебя есть выбор.

— Джо, — ответил он, — Терри [повернувшись к ней], я знаю, что могу в любой момент положить этому конец.

— Отлично, — сказала Муди, — ведь нам совсем не хочется, чтобы кто-то подумал, будто мы вынуждаем тебя говорить.

Род рассмеялся, словно не веря, что кто-то может вынудить его хотя бы открыть рот.

— Род, — продолжил я, желая удостовериться, что мы окончательно все уладили, — ты ведь смотришь телевизор? [Да, кивает он.] Уверен, ты смотришь немало полицейских сериалов.

— Конечно, — сказал он. — Еще бы.

— Тогда ты знаешь, что офицеры полиции говорят при аресте: «Вы имеете право хранить молчание…»

— Да-да, «все, что вы скажете, может быть использовано против вас», — закончил за меня Род голосом капитана Фрэнка Фурилло из сериала «Блюз Хилл-стрит».

— Точно. А еще они говорят: «Если вы не можете позволить себе оплатить услуги адвоката, вам его предоставят».

— Да, знаю.

— Что ж, я просто хочу, чтобы ты понимал, что это относится ко всем — не только к парням из полицейских сериалов. Ты раньше не имел проблем с законом, по крайней мере, ты сам так сказал. Так что мне важно, чтобы ты знал: этими правами обладает даже человек, который не находится под арестом. Когда ты сегодня отправишься домой, я хочу, чтобы ты был совершенно уверен: мы с Муди не будем больше ни о чем тебя спрашивать, если ты решишь с нами больше не говорить. Ты это понимаешь?

Взглянув на Муди, Род сказал:

— Да, понимаю.

Она улыбнулась в ответ.

— Превосходно, — заметил я, — а то утром Корнер на меня насел не на шутку.

— Хочешь, я сам позвоню ему и скажу, что все в порядке? — предложил Род.

— В этом нет необходимости, если ты понимаешь, что все это добровольно и у тебя есть право на адвоката.

— Я все понимаю, Джо. Миссис Муди, — добавил он, поворачиваясь к Терри, — не стоит беспокоиться.

— Не буду, Род, — ответила она, — но я тоже не хочу, чтобы тебе казалось, будто мы с агентом Наварро загнали тебя в угол.

— Если хочешь обратиться к адвокату, у меня есть один на примете, — сказал я, подхватывая намек Терри и мысленно благодаря ее.

— Мама знает несколько хороших адвокатов, — после краткой паузы ответил Род, — и уже давно сообщила мне их имена и телефонные номера. Так что у меня все схвачено, спасибо. Можете сказать Джею Корнеру, чтобы перестал волноваться, — взглянув на Рамси, я понял, что продолжать не имеет смысла.

— Тогда все в порядке? — спросил я на всякий случай.

— Порядок, — ответил он и крепко пожал мою протянутую руку.

— Что ж, — сказал я, — у меня прямо камень с души свалился.

— Ох, — бросил он и вдруг вернулся к электромагнитному излучению Солнца и потенциальным глобальным катастрофам, то есть продолжил разговор с того места, на котором мы остановились в ресторане.