– Написано вежливо, придраться не к чему, но остается стойкое ощущение, что вас оскорбили. Хотя, повторяю, если разбирать каждую фразу, то ни одна не содержит ни хамства, ни оскорблений в ваш адрес. А где сейчас картина «Кошечка Хаврошечка»?

Стеклова отвернулась к стене.

– Понятия не имею. Последнее, что я об этой мазне знаю: она висела в спальне покойного в новой раме. Думайте обо мне что хотите, но я уверена: Вероника убила Егора с помощью этого полотна, оно точно было отравлено. А Вероника любовница Игоря Лапина, он небось думал: лишу жизни Виско, а когда вдова миллиарды захапает, женюсь на ней! Вместе парочка орудовала. Уверена! Стопроцентно. Знаете, что Лапин сделал, когда его в полицию вызвали? Он отделению свою мазню подарил, начальника Наполеоном изобразил. Дураки не постеснялись ее на виду повесить. Пришла я в очередной раз правду искать и глазами в эту дрянь уперлась. Зачем невиновному время и краски на такое тратить? Композиция – признание вины. У вас иное мнение? Я пыталась поговорить с владельцем фирмы «Красота», звонила, писала ему в «Фейсбуке», в «Инстаграме». Думаете, он ответил?

– Нет, – предположил я, – и тогда вы записались в друзья к его дочери Нине.

– Да! – подтвердила Фаина. – Глупая девочка. На уме, как и у Вероники: тряпки, косметика, ерунда всякая.

Я почувствовал волну злобы, которая исходила от собеседницы.

– Надеялись с помощью ребенка узнать какие-то тайны семьи? А когда стало ясно: Нина пишет лишь о всякой чепухе, решили поговорить с девочкой?

– Да! – с вызовом ответила Стеклова. – Да! И что? Лапин Егора убил. От наказания ушел. Вероника вместо тюремного срока миллиарды обрела, живет припеваючи. У Лапина дела идут прекрасно. А я живу в убогой норе. Это честно? Да! Решила правду глупой Нине открыть, пусть к папочке расспрашивать бросится, как он с любовницей Егора на тот свет отправил!!! Маленькая дрянь проигнорировала мое сообщение!

Мне хотелось немедленно выйти на свежий воздух. Возможно, Фаина Стеклова психически нестабильна и поэтому считает, что Вероника совместно с Игорем Лапиным убила Егора. Возможно, Фаина Стеклова полностью нормальна, а Вероника совместно с Игорем Лапиным убила Егора. Все бывает, все случается, правда о кончине господина Виско мне неизвестна. Но в одном я уверен: жить, постоянно испытывая ненависть, нельзя. Данное чувство разрушительно, оно уничтожает и тебя, и тех, кто рядом. Впрочем, близкие убегут, потому что очень тяжело находиться на территории злобы…

Поговорив со Стекловой, я сел в машину, вынул из кармана телефон и увидел двенадцать вызовов от Василия. Сердце екнуло: что случилось с Бурмакиным?

– Ваня, – заорал Василий, – где ты шляешься? Почему не отвечаешь?

Я выдохнул. Вопить таким образом может лишь здоровый человек.

– Беседовал с Фаиной Григорьевной, отключил звук, чтобы звонок разговору не мешал.

– Я встретился с Бумагиной! – громче некуда вопил Вася.

– Молодец! – обрадовался я. – Что интересного узнал?

– Тебе надо сюда приехать, – зачастил Бурмакин.

– Куда? – уточнил я.

– Домой к Ларисе, – объяснил Бурмакин, – она к телефону не подходит, дверь никому не открывает. Боится.

– Чего? – не понял я.

– Мы тебя ждем, – заявил Василий, – адрес скинул эсэмэской.

Я запихнул трубку в держатель, а она опять зазвонила. На сей раз я услышал незнакомый баритон:

– Добрый день. Вы господин Бурмакин, следователь?

– Здравствуйте, он самый, – соврал я.

– Юрий Петрович Золотов вас беспокоит.

– Рад слышать ваш голос, – сказал я, пытаясь понять, что происходит.

– Вы были у нас, просили сообщить, когда Майя Капралова придет в себя. Оставим этот юмор. Я врач из отделения реанимации.

Вот оно что! Василию следовало съездить к Капраловой, Бурмакин выполнил задание, но поговорить с Майей не смог, та была без сознания. И зачем он дал эскулапу мой номер?

– Девушка очнулась?

– Сейчас Майе Владимировне делают манипуляцию под седацией. Это не наркоз, но сознание все равно спутанное. Если дела пойдут по плану, через три-четыре дня Капралова будет в состоянии недолго побеседовать с вами.

Я поблагодарил доктора и помчался к Бумагиной.

Первый, кого я увидел у подъезда, оказался Василий, он сразу задудел:

– Решил тебя встретить. Девушка конкретно перепугана, хотела куда-то убежать, но у нее денег совсем нет, и куда драпать, она не знает, поэтому просто заныкалась в квартире. У стационарного телефона провод из стены вырвала, мобильный отключила, занавески на окнах опустила, на улицу не выползала, в холодильнике пусто. Как я ее упрашивал меня впустить! Просто песня. Нет, я молодец! Догадался, что Лариса дома окопалась, и приперся сюда халу нагилу у ее двери на губной гармошке играть.

– Хава, – поправил я, – хава нагила – очень красивый еврейский танец. А хала – плетенка из теста, чаще всего она сверху посыпана маком.

Василий распахнул дверь подъезда, мне в нос ударил отвратительный запах отходов жизнедеятельности человека и кошек.

– Нам сюда, – бубнил парень, – сразу направо, квартира номер один.

Бурмакин застучал в дверь.

– Лара! Открой! Ну же! Василий вернулся.

Дверь беззвучно приотворилась.

– Входи, Иван Павлович, – радушно попросил следователь.

Я втиснулся в прихожую и ощутил себя человеком, который натянул пальто размера на три меньше нужного. Стены давили на плечи, потолок на голову.

– Вы один? – дрожащим голосом поинтересовалась хозяйка, крупная девушка в красном спортивном костюме.

– Один, – кивнул я.

– Совсем? – затряслась Бумагина.

– Совершенно один, – подтвердил я.

– Не дрожи, – начал успокаивать Ларису Василий, – лучше давай кофейку глотнем, я бутеров нарежу.

– У меня продуктов нет, – жалобно призналась Бумагина.

– Так я сбегаю в супермаркет, – сказал Вася.

– Ой, нет, – задрожала хозяйка. – Ты меня с ним оставишь?

– Иван Павлович беззлобен, как старая гусеница, – нашел правильное сравнение Бурмакин, – тихий, как улитка. Абсолютно равнодушен к женщинам. Около него может мисс мира голой ходить, у Подушкина ничто не дрогнет, он ей по доброте душевной на плечи халат набросит, чтобы не замерзла.

Лариса захихикала.

– Гей? Да?

– Никогда! – заверил Вася. – Половой монстр по бабам. Просто хорошо воспитан. Так я побежал за хавчиком.

Дверь хлопнула, мы с Ларисой остались вдвоем, Бумагина обняла себя за плечи.

– Лариса, – сказал я, – я не ем девушек на завтрак и на ужин. Мне доктор запретил мясное. Не накидываюсь на незнакомок, не являюсь насильником, владею частным детективным агентством. Я не полицейский, не имею права вас задерживать, допрашивать. Могу лишь попросить ответить на ряд вопросов. Если не пожелаете, я уйду. Я здесь не для того, чтобы причинить вам зло, посадить за решетку. Совсем наоборот. Возможно, смогу вам помочь, похоже, вы попали в трудную ситуацию.