Но желающих не находилось. Пар все сильнее и сильнее билиз-под колес паровоза. И тут из толпы выскочил розовощекий молодец, запрыгнулна железную махину, уселся рядом с трубой и, взмахнув рукой, крикнул: —Поехали!

Лишь Иван-дурак бродил среди веселой толпы непривычнотрезвым. Вон уже в сторонке поп Гакон, пришедший на смену попу Гапону, венчалИлью с Аленой, Никитича с Забавой и Алешу с Лизой. Вон и Емеля с Несмеяной вопочивальню удалились. А Марьюшка все не шла. Наконец не выдержало у дуракасердце, оседлал он Гнедка, да и помчался к дому.

Перед домом пальма стояла, игрушками украшенная, возле неетридцать три богатыря в чехарду играли. Увидав Ивана восьмой богатырь радостнозавопил:

— Иван! С Новогодьем! Тебе Марья записку оставила,возьми!

И протянул Ивану грамотку берестяную. Сразу у дуракасердечко захолодело, но не подал он виду, а взял грамотку, да и стал читать:

«Иван! Дурачок мой! Прости...

Не судьба нам, видно, вместе жить-поживать да детейнаживать. По нраву ты мне пришелся, но не было, видать, настоящей любви у меня.И когда увидела я мудреца Кубатая, поговорила с ним, да семечки мы вместепощелкали, загорелась у меня истинная Любовь в сердце.

Все мне Кубатай рассказал. И про то, что Русь наша —остров невеликий, и про то, как на большой земле люди живут, на железныхлягушках по кочкам скачут, да проблемы мудрые решают. А еще мне Кубатайрассказал, кем я была до включения поля окаянного, этномагического. И очень мнеэто по сердцу пришлось. Так что — не серчай. Уезжаю я с Кубатаем, будужить на большой земле, работать по профилю. А тебе, Иван, другая судьбаназначена. Защищай землю русскую, дерись с басурманами подлыми, засобакой-князем приглядывай. Прощай. Твоя Марьюшка.

P.S. Лихой джигит Кубатай шлет тебе привет. Просит необессудить, коли что не так.»

Бросил Иван грамотку под ноги, повернулся, да и побрел кодворцу Владимира, Гнедка в поводу ведя. Ох, как грустно у него на душе было!Ох, как тягостно! И не в том дело, что Марья с мудрецом убежала, негожебогатырю из-за женщины переживать. Русь-то, она невелика есть! И как же ему еезащищать от басурманов, коли их сами русичи и придумали! Зачем жить, когда всевокруг — понарошку?

— Дяденька богатырь! — крикнул пробегающий мимомальчик, грызущий свежий стебель сахарного тростника. — А вы коня сможетеподнять?

— Смогу... — ответил Иван.

— А если я на коня сверху сяду — осилите? Илислабо? — продолжал хитрый малец. Улыбнулся Иван детскому лукавству, да имахнул рукой:

— Садись!

Забрался пацан на коня, выхватил из-за пояса сабелькудеревянную, да и стал ей махать — точь-в-точь, как Кубатай в походе. Иванподнатужился, взвалил Гнедка на плечи, и продолжил путь ко дворцу. А там ужесвадьба была в самом разгаре. Боян Воха на гишпанском инструменте играл и пел:«Какая свадьба без Бояна...» Илья с Алешей боролись понарошку, Никитич назабаву смотрел ласково. И даже пес Владимир, как выпил жбан зелена вина, сталпочти хорошим. Простой парень, свой в доску.

— Иван! — крикнул дураку Алеша. — Куда тыубежал? Пошли, пить будем, былины слушать, о любви говорить! Пошли!

— Сейчас, Алешенька, — сказал ласково Иван. —Мне уж полегчало.

А пацан, что на Гнедке сидел, сабелькой помахивал, да икричал тонким голоском:

— Ах ты нечисть басурманская! Не топчи землю русскую!Не неволь красных девиц! Есть теперь богатырь, что даст вам отпор! Это я,Лумумба сын Иванович!.. Дяденька богатырь, а я смогу богатырем стать?

— Сможешь! — смахивая плечом слезу сказалИван. — Спасибо, малец. Понял я теперь, пока не перевелись на Руси сердцаотважные да души простые, найдется для богатыря работа... Пусть Русьнаша — остров маленький, пусть! Зато мы, русичи, душой богаты! Надобудет — еще врагов выдумаем, захотим — весь мир островом сделаем! Всенам по плечу, хоть и не все по сердцу.

Задумался малец, видать, над словами мудреными, и блеснула вего глазенках искра отваги богатырской. А Иван стоял посреди народа веселого,Гнедка на вытянутых руках держа, и снежок новогодний на голову его дурнуюпадал, покрывая ее сединой преждевременной.

— Быть мне воеводою, — прошептал Иван. —Быть! А с тобой, Кубатай-хитрец, и с тобой, Марья-разлучница, мы ещевстретимся!

На том мы наших друзей и оставим, читатель. Впереди им ещемного дел предстоит, пусть хоть в праздник от наших глаз спрячутся. АРусь — она стояла, стоит, и стоять будет!

Алма-Ата.

Декабрь 1993 г. — январь 1994 г.