— На счет три, — проговорил он. — Раз, два… три!

Мы надавили одновременно. Хватка Кэла так растирала мне кожу, что я вскрикнула от боли, но в этот момент сопротивление ослабло, и ручка через силу подалась. Шестерни недовольно заскрежетали, словно жалуясь на небрежение, в котором Грейстоун пребывал с тех пор, как отец покинул его.

Однако ничего не произошло, никакие чудеса инженерии и механики нам не открылись. Библиотека упорно оставалась все той же.

— Сломался, видать, — пробурчал Кэл.

По лестнице, грохоча подбитыми ботинками, спустился Дин. На белом мраморе холла за ним оставались отметины.

— Наверху есть на что взглянуть при работающем механизме, — сказал он. — Там, в кабинете, карта мира — движущаяся и с морским компасом, а еще стенографическая машина, которая сама печатает, если говорить в фонофон. — Его взгляд упал на наши сплетенные руки. — Я, кажется, не вовремя?

— Это не то, о чем ты подумал, — быстро ответила я. — Мы просто пытаемся сдвинуть с места дурацкий библиотечный переключатель. — Я надавила снова, но добилась только того, что запястье пронзила острая боль — впрочем, не острее, чем взгляды, которыми обменялись Кэл и Дин.

— Брось его, Аойфе, — махнул рукой Кэл. — Если уж у меня не получилось, у тебя и подавно не выйдет. Я куда сильнее.

Все накопившееся за день напряжение ударило мне в голову. Я, конечно, привыкла, что в Школе Движителей на меня смотрят как на недоразумение, и сносила это с подобающим девушке благовоспитанным смирением. Но то было в Лавкрафте. Здесь же, в доме моего отца, будто выросшем из моих снов и мечтаний, в которых кружились шестеренки и слышался ласковый шепот пара и которые заменяли мне обычные девчоночьи — о модных туфлях и звездах светолент… Да будь я трижды проклята, если стану терпеть подобное!

Обхватив переключатель обеими руками, я навалилась на него изо всех сил, напрягая мышцы спины и не обращая внимания на боль. От панели к моим пальцам снова проскочила искра статического разряда, сильного настолько, что у меня поднялись волоски на коже. В висках застучало, но тут механизм поддался — так же внезапно, как по моей команде остановились часы.

Откуда-то из-под потолка вдруг послышался лязг и скрежет, струйкой осыпалась пыль. Я задрала голову, почти готовая к тому, что растрескавшаяся штукатурка вот-вот обвалится на нас. Вместо этого я увидела спускающуюся сверху раздвижную лестницу из дерева и металла. По-паучьи тонкие ножки, аккуратно коснувшись досок, твердо встали на пол, и в гладкой поверхности потолка, футах в двадцати у меня над головой, приоткрылся небольшой люк.

— Да тут ходов больше, чем в муравейнике, — проговорил Кэл. — Как думаешь, что там?

Я уже стояла на третьей ступеньке, не в силах противиться притяжению тайны.

— Пока не знаю, но собираюсь выяснить.

— Не… — начал было Кэл, но тут же со вздохом поднял руки. — Только не попади в какую-нибудь темную дыру, где нам тебя не найти.

— Можешь не волноваться, — улыбнулась я сверху. — В последнее время выбираться из темных дыр для меня дело привычное.

Я побывала уже во всех помещениях дома, и, как ни занимательны они были, это меня пока никуда не привело. Значит, именно здесь прячется ключ к тому, где искать Конрада. И Арчибальда тоже. В глубине души я почему-то знала, что в этой комнате получу ответ на вопрос, как найти и освободить отца и брата. Ощущение было резким и сильным, как там, в подвале, только теперь это был не страх, а уверенность. Сейчас я просто должна получить какую-то подсказку. На новые озарения рассчитывать уже не приходится.

— Аойфе, подожди. — Дин сунул руку в карман.

— Тебе меня не отговорить, — ответила я.

Дин, достав зажигалку, перебросил ее мне:

— Я и не пытался. Просто не хочу, чтобы ты бродила там одна впотьмах.

Я с благодарностью взяла подарок и сунула его за отворот ботинка, чтобы было легче достать, когда понадобится. Цепляясь за тонкие перекладины, я принялась карабкаться вверх.

Забравшись в темный люк, я ощупью продвигалась вперед на четвереньках, утопая в полудюймовом слое пыли и грязи. Тесный, душный чердак за годы без уборки затянуло паутиной, и я старалась без необходимости ни к чему не прикасаться. Нашарив зажигалку в ботинке, я щелкнула кремнем — раз, другой. В темноте вспыхнул, предупреждающе шипя, словно отгоняя ее, язычок пламени.

Потайное помещение над библиотекой оказалось маленькой, треугольной в сечении комнаткой, втиснутой между скатами крыши и фронтонами. Сквозь окно в свинцовом крестообразном переплете, затянутое промасленной бумагой, едва пробивался тусклый свет. Заметив выхваченный из темноты силуэт масляной лампы, я сняла с нее закопченный стеклянный шар и поднесла зажигалку к фитилю. Пламя, помигав, разгорелось, и я подняла лампу повыше, чтобы рассмотреть все как следует.

Чердак был заполнен книгами. Они окружали меня со всех сторон, громоздясь на полках, на полу, на единственном обшарпанном столике посреди комнаты руинами миниатюрных зданий. Внизу, в библиотеке, тома выглядели безупречно; эти же казались куда более старыми и ветхими, с треснувшими корешками — если они у них вообще оставались — и подпорченными водой, деформированными страницами. Книги, зачитанные донельзя. Как выразилась бы миссис Форчун, «излюбленные».

Я едва успела обвести взглядом крохотную комнатку, как люк вдруг захлопнулся, лязгнув защелками.

— Аойфе! — донесся до меня крик Кэла. Я метнулась к выходу сквозь нагромождение книг, едва не расколотив лампу — вспыхнула бы, наверное, вся комната. Попытки подцепить край люка ни к чему не привели — замок держал крепко, а закрывающая его латунная панель с моей стороны была совершенно гладкой.

С колотящимся сердцем, в сразу навалившейся духоте чердака, я принялась сбрасывать книги на пол, пытаясь отыскать среди полок, среди тысяч истрепанных томов механизм, открывающий замок. Ничего. Я была в ловушке. Остановившись, я в отчаянии зашарила по сторонам лучом света из лампы. Наконец что-то блеснуло, и за грудой журналов прошлого века я разглядела вделанный в стену на уровне груди переключатель.

— Аойфе! — Лестница задребезжала под тяжелыми шагами. Дин, поднявшись к потолку, загрохотал люком. — Аойфе, мы не можем его открыть!

— Все в порядке! — прокричала я. — Тут есть рычаг!

У переключателя оказалось всего две позиции, и одна из них, к моему неимоверному облегчению, была подписана «Открыть дверь». От пережитого страха у меня кружилась голова, и я, расстегнув пуговицу на воротнике, принялась обмахиваться одним из зачитанных журналов, пока сердце не перестало стучать, как сумасшедшее.

Подняв лампу с пола, я убрала ее подальше от книг, обратно на письменный стол, столь же разительно отличавшийся от своего изящного собрата, стоявшего в библиотеке, как Школа Движителей от лавкрафтовской Консерватории. Этот был испещрен трещинами и порезами, покрыт чернильными пятнами и смятыми обрывками пергамента. Вне всякого сомнения, отец — или кто-то из давно покинувших наш мир Грейсонов — проводил здесь многие часы, забравшись на самую верхотуру. Судя по завешенному окну и блокировке замка, помещение держали в глубокой тайне, и никто из домашних или посторонних не мог ни пробраться, ни заглянуть внутрь.