Медсестра колебалась мгновение, прежде чем покачать головой.

– Нет, вам не нужно беспокоиться. – Она окинула меня быстрым взглядом, от которого меня пронзило, как ударом тока. За одну секунду все окружающие звуки отступили на задний план, и я цеплялась за спинку своего стула, когда время снова замерло. С пересохшим ртом я уставилась в жесткие блестящие глаза медсестры. С ужасным грохотом они раскололись, и хрустальные осколки медленно опустились на землю, в то время как за мной не было ничего, кроме темноты.

– Тебе не нужно было приходить в больницу, Джун, – сказал дядя, когда я вошла и закрыла за собой дверь.

Когда я увидела его на белой больничной койке, сцена с медсестрой резко отошла на второй план.

– Конечно я должна была прийти. – Я подтянула к себе мягкий стул, чтобы сесть рядом с ним на кровать. Престон сказал, что дядя Эдгар хочет поговорить со мной, и это прозвучало так, как будто он должен сообщить мне нечто важное.

Он улыбнулся.

– Великолепно, что ты с нами, Джун. Я совсем забыл, каково это – иметь в доме женщину. Грин-Манор нужна жизнь, теперь мне это ясно. – Он опустил веки и потер свои брови.

Я взяла его руку и сжала ее.

– Когда человек думает, что умрет, у него есть несколько мыслей, Джун, – продолжил он. – Все это правда о том, что видишь, как прошедшая жизнь проносится перед глазами, видишь, чем можешь гордиться и чего стыдиться. Оглядываясь назад, вспоминаешь, что ты сделал правильно, а что изменил бы? В смерти нет ничего прекрасного, но она придает жизни нечто особенное: ценность.

Я сглотнула.

– Ты меня немного пугаешь.

Дядя добродушно улыбнулся мне.

– Прости, я не хотел этого. Врачи довольны результатами анализов. Через несколько дней я снова буду в строю, вот увидишь.

– Ты даже не представляешь, как я рада это слышать.

Он вздохнул.

– Ты не только красивая девушка, Джун, у тебя еще и большое сердце, ты постоянно напоминаешь мне твою тетю Катарину. Очень жаль, что ты не узнала ее получше.

Я кивнула:

– Мне тоже жаль.

– Твоя тетя обладала чудесным даром жить настоящим. И это то, что имеет значение: наслаждаться моментом. Мы никогда не знаем, когда все закончится. Звучит очень патетически, я знаю, но в моем нынешнем положении я имею полное право такое говорить. – Он сделал короткую паузу. – Возможно, я не всегда принимал правильные решения в своей жизни, но я не должен жаловаться. За исключением слишком ранней смерти Катарины, все остальное было замечательно.

Он протянул руку за стаканом с водой на белом столике рядом с кроватью, и я быстро встала, чтобы подать его ему.

– Благодарю. – Он сделал несколько глотков, после чего снова откинулся на подушку.

Я обеспокоенно посмотрела на него.

– Думаю, ты все еще измотан. Может, тебе стоит поспать?

Он покачал головой и вернул мне пустой стакан.

– Нет, я хочу кое-что обсудить с тобой, Джун.

Я снова села в ожидании.

– Не волнуйся, я больше не буду рассуждать о смерти, – пошутил он, но тут же снова стал серьезным. – Проблема не в том, что мы умираем, а в том, что мы считаем себя бессмертными. А мы не бессмертны. Видит бог, мы не бессмертны, – повторил он и пристально посмотрел на меня. – Джун, я хочу, чтобы мои ребята были счастливы, потому что они для меня самое важное. И я чувствую, что твое присутствие делает их счастливыми. За те несколько дней, что ты в Грин-Манор, уже кое-что изменилось. Как будто все засияло новыми красками.

– В этом я не особо уверена.

Я сразу подумала о Блейке, который явно воспринимал ситуацию иначе, чем его отец.

– Нет, нет, я отчетливо это почувствовал. С тех пор как случилось это ужасное происшествие с Райли, в воздухе все время витало ледяное напряжение, а главное, Блейк все больше и больше отдалялся. Ты приносишь свежее дуновение в старые стены, и это хорошо. Поэтому ты должна мне кое-что пообещать.

Я задумчиво посмотрела на дядю, и он заметил мое колебание. Его губы искривились в улыбке.

– Ты же не сможешь отказать смертельно больному дяде.

– Думала, через пару дней ты снова будешь в строю.

– Ты не облегчаешь мне задачу.

– Хорошо, – сказала я после недолгого раздумья, в течение которого он пристально смотрел на меня.

Дядя Эдгар усмехнулся, и было приятно видеть его таким веселым, несмотря на обстоятельства. Потом он немного выпрямился в своей постели.

– Отлично, потому что я хочу, чтобы ты проводила больше времени с моими ребятами. Пусть они показывают тебе Корнуолл, открывают для тебя новые места, водят по магазинам – ах, просто делают то, что делают молодые люди.

– С обоими парнями? – Мне бы ничего не стоило больше времени проводить с Престоном, совсем наоборот, но я не верила, что Блейк будет в особом восторге от плана дяди Эдгара.

– Да, с обоими парнями. Это доставит вам удовольствие и вернет Блейку немного жизнерадостности после того, что случилось с Райли. Бедняга до сих пор винит себя.

– Из-за несчастного случая?

Дядя кивнул.

– По-видимому, они поссорились перед этим, и Райли в беспамятстве выбежала на улицу. В это время лил дождь, и машина, выехавшая из-за поворота, увидела ее слишком поздно.

Невольно я поднесла руку ко рту. Само по себе достаточно плохо, что подруга Блейка умерла, но то, что он до сих пор считал, что несет ответственность за ее смерть, еще больше мешало ему пережить это.

– Преодолеть прошлое, к сожалению, невозможно, – задумчиво сказал мой дядя. – Оно может мучить и преследовать, но его нельзя изменить.

На следующий день, после переживаний о дяде Эдгаре, я вернулась в школу, позвонила родителям и рассказала Карле, что произошло. При этом я упомянула об обещании, которое дала дяде Эдгару, и о ситуации с Райли, но не стала упоминать, что у меня галлюцинации. Галлюцинации, с помощью которых я, по-видимому, могла чувствовать, лжет кто-то или говорит правду.

Придя домой после школы, я вернулась к своему вчерашнему плану и направилась к библиотеке. Ребята были в больнице у отца, и я надеялась обнаружить в старых книгах что-нибудь, что могло бы мне помочь. Возможно, я найду что-то о силе камней в Бодмин-Мур, которые явно имели какое-то отношение к моему состоянию.

Когда я закрыла за собой дверь, комната встретила меня приятной тишиной, и мой взгляд благоговейно пробежал по полкам метровой высоты из орехового дерева. С антикварной мебелью, панелями из темного дерева и винтовой лестницей, ведущей на огибающую ее галерею, библиотека идеально подходила Грин-Манор, ибо она, как и остальная часть дома, излучала атмосферу давно ушедших времен. С восхищением я рассматривала бесчисленные книги с ветхими переплетами, выстроившиеся на высоких полках.