Цокаю языком, недоумевая, о чем они разговаривали, что Эванс вдруг с цепи сорвался. Устрою потом отцу допрос.

Вечером в гараже появляется Черелин, повисает на Шеме, и несколько минут они беспрерывно лижутся. Беру пакетик сока и стараюсь не обращать на них внимания. Наконец, голубки друг от друга отрываются под недовольное ворчание Райта и Оззи, а Черри вытягивает меня на улицу.

— У Шема завтра день рождения, — шепчет она с придыханием, сверкая синими глазами. — Я решила устроить барбекю, как думаешь, хорошая идея?

— Ого, я не знала, — округляю глаза, поглядывая в сторону гаража.

Черелин кивает и смущенно опускает взгляд.

— Я приготовила ему сюрприз. Останусь ночевать и поздравлю после полуночи.

Она расстегивает кожаную курточку, поддевает свитер, показывая кружевное белье насыщенного красного оттенка.

— Ох… Вау… Думаю, Шем обрадуется, — смущенно бормочу, отводя глаза от шикарной груди девушки, и вспоминаю о своем первом размере. На моем детском теле такое белье смотрелось бы смешно и нелепо, к сожалению.

Черри кивает и заговорщицки спрашивает:

— А как дела у вас с Сином? Мне кажется, вы в последнее время не ладите. Что-то случилось?

— Э-э-э… ну… нет, просто он не в духе… — передергиваю плечами и перевожу взгляд на вышедшего Эванса. Парень достает сигареты и закуривает. Наши взгляды пересекаются, ежусь от пронизывающих холодных сапфировых озер и первой разрываю контакт.

— Черри, ты всех отвлекаешь, — недовольно произносит он, докуривая.

— Ой, да что ты говоришь? Хватит быть говнюком, — язвит девушка, и мы возвращаемся в гараж. Истину глаголет: хватит быть говнюком, Эванс!

***

Син

Сегодня у Шема день рождения, и сестрица устроила барбекю на заднем дворе его дома. Днем мы жарили стейки и лосось, а вечером, взяв гитару, устроились у костра. Оззи конкретно надрался и завывал излюбленную песню своего кумира Оззи Осборна «I Just Want You». Я смотрел на этот цирк с насмешкой и покачивал головой: кого-то понесло не в те степи.

— Эй, чувак, ну харэ! Вызвони свою Люси и трахни, если так хочешь, — бросает раздраженно Райт, а красноволосый замолкает и впивается стеклянными пьяными глазами.

— Какая еще нах*й Люси?

Басист обалдело смотрит на него и мычит:

— Красноволосая с прослушивания. Ты же рассказывал, какая она горячая цыпочка…

— Что-о-о? — непонимающе моргает Оззи, и все громко хохочут над его смешной рожей. — Да пошли вы.

Он бросает на землю гитару и, пошатываясь, исчезает в доме. Перевожу взгляд на подвыпивших веселых друзей, не видя светлой шевелюры. Хмурюсь и осматриваюсь, но Джи нигде нет. Проходит еще некоторое время, а девушка не появляется. Недовольно цокаю и иду на ее поиски, прихватив бутылку Джека — все равно мы ночуем у Шема, потому что его родаков нет.

Обхожу вокруг дома, собираясь войти внутрь, но замечаю тлеющий уголек на веранде, платиновые локоны и застываю: зашибись, она еще и курит. Никак не могу привыкнуть к ее взбунтовавшемуся поведению, изменившейся внешности и тому, что меня это чертовски заводит. Воевать с ней, вызывая на лице гневное выражение, будто она хочет меня убить. Я сам того не осознавая, пробудил в Джи Браун чертиков, которые мне дико нравятся. Да, мои демоны в восторге от них.

— Что это мы тут делаем? Балуемся? — выхватываю из тонких пальчиков сигарету, затягиваясь, и сразу выкидываю в пепельницу. Ненавижу разные добавки типа ванили или вишни. И когда она стала курить?

Джи вздрагивает, на лице появляется недовольная гримаска, от которой уголки моих губ ползут вверх. О да-а-а… Мое любимое злобное выражение.

— Не наглей, Эванс, — бросает угрюмо девушка и тянется к стакану с коньяком. Опережаю и забираю емкость, насмехаясь над ее сердитым личиком.

— Напиваешься в одиночестве? Женский алкоголизм не излечим, Джинет.

— Как и мужской нарциссизм, — фыркает она, не оставаясь в долгу, подтягивает коленки и кладет на них голову.

— По-твоему, я нарцисс? — удивленно протягиваю, поглядывая на профиль девушки.

— По-моему, ты самовлюбленный придурок с кучей странностей, — равнодушно бросает Джи, а я многозначительно хмыкаю.

— Если бы я не был странным, нравился бы тебе?

Джи удивленно вскидывает брови, тихо смеется, выдыхает и качает головой.

— Вот это самооценка: уровень — Бог. Почему ты решил, что мне нравишься? Раньше — возможно, но не сейчас, когда я знаю, какой ты.

— Значит, не нравлюсь, — повторяю и пробую слова на вкус.

Она дерзко смотрит прямо в глаза и вопросительно выгибает бровь. С заднего двора доносятся отрывки песни Civil Twilight «Believe», нарушая безмолвную борьбу наших взглядов:«Эй, что ты со мной делаешь? Дай мне что-нибудь, во что я могу поверить. Эй, что ты со мной делаешь? Дай мне что-нибудь, во что я могу поверить…». Ухмыляюсь, а в голове мелькает мысль: «Как символично, бля…».

Хватаю тонкое запястье, вздергивая с лежака Джи, и прижимаю к себе, чувствуя, как бьется под тонкой тканью сердце: бешено, передавая импульсы через кожу. Плед сползает с худеньких плеч, бирюзовые глаза округляются, а мой взгляд замирает на ее пурпурных губах. Провожу большим пальцем, стирая ненавистную помаду. Давно мечтал об этом.

— Что ты делаешь? — еле слышно спрашивает Джи.

«Эй, что ты со мной делаешь? Дай мне что-нибудь, во что я могу поверить…»

— Проверяю, врешь ты или нет, Джинет.

Наклоняюсь, поглаживая ее подбородок, и ощущаю на губах еле заметный вкус вишневых сигарет и алкоголя. Она тихо выдыхает, а я провожу носом по коже, пахнущей… молоком? Какая странная смесь. Удовлетворенно улыбаюсь, глядя в искрящиеся бирюзовые глаза, которые заволокло дурманящей пеленой. Черт, какая же она…

— Вру-ниш-ка, — шепчу в приоткрытые губы и целую.

Рука зарывается в мягкие светлые волосы, скользящие между пальцев. Миниатюрное тело Джи расслабляется, становится податливым пластилином в руках. Маленькая, хрупкая обманщица. Но мне этого недостаточно… Язык скользит по теплым губам, пробуя, изучая, запоминая новые будоражащие ощущения. Мало… Углубляю поцелуй, сходя с ума под музыку и упоительную смесь из вкусных запахов, но происходит самая неожиданная вещь — Джи кусает за нижнюю губу и тяжело выдыхает:

— Я не тупая фанатка, Эванс, и нечего проверять! Хватит играться!

Слизываю с ранки кровь, недоверчиво качая головой. Черт, она укусила меня! Маленькая вампирша!

— Ненормальная.

— Козел.

«Эй, что ты со мной делаешь? Дай мне что-нибудь, во что я могу поверить…», — поет вокалист. Джи прерывисто дышит, резко отворачивается, поднимает плед и направляется в сторону стеклянных дверей.

«Мы еще не закончили…», — думаю, глядя вслед уходящей девушке, и беру бутылку Джека.

Глава 22

Я не могу противостоять этой болезни, она захватывает разум и тащит меня в никуда. Я нуждаюсь в тебе, я