Аштреков, видимо, уже приближался к цели своего путешествия, потому что начал внимательно приглядываться к номерам домов на правой стороне улицы. Наконец он сошел с тротуара и направился- к глухому каменному забору с металлическими воротами, огораживающему участок, находящийся чуть в глубине от улицы. Подойдя к воротам, Мустафа нажал кнопку звонка, а ожидая, пока его впустят, как и раньше, испуганно озирался по сторонам. Ждать пришлось недолго — железная дверь бесшумно приоткрылась наружу, и Аштреков, что-то сказав отомкнувшему ее, вошел.

— Нужно запомнить этот дом, — сказал Виктор. — Пусть Турецкий проверит, кто здесь живет.

Приглядевшись, они заметили, что правый боковой забор значительно ниже переднего. Может, оттуда удастся увидеть, что происходит рядом с домом, или даже в самом доме. Окна с той стороны хорошо освещены, в крайнем случае можно забраться на дерево.

Пройдя вдоль ряда кипарисов, под которыми царила кромешная тьма, они остановились, пытаясь рассмотреть тот двор и дом, где сейчас находился Аштреков. Вдруг Тамара услышала, как Виктор странно замычал и упал. Но ничего не успела понять — чьи-то сильные руки схватили ее, залепили рот липкой лентой, накинули на голову мешок и куда-то понесли.

В машине Александр Борисович не сидел без дела. Вскоре после того как Цаголов ушел, ему позвонил из Москвы Володя Поремский, который подробно рассказал о своей беседе с политтехнологом. В свою очередь Турецкий, позвонив конезаводчику, передал ее содержание Тавасиеву. Тот был растроган и вниманием следователя, и благоприятными для него результатами проверки.

— Почему вы давно не звонили, Александр Борисович? Я слышал, что в городе проводится массированное выявление пособников боевиков, знаю, что на это дело брошены все люди и техника. Вам же нужно каким-то образом передвигаться. Можете рассчитывать на мою помощь.

— Спасибо, если понадобится, обязательно попрошу. В данный момент я пользуюсь машиной отца Цаголова.

— А с Патимат Расуловной вы разговаривали?

— Сегодня нет. Как раз сейчас хочу позвонить.

Турецкому не давало покоя одно маленькое несоответствие в сделанных им выводах. Такие вещи встречались в его практике. Бывает, выстроена правдоподобная версия, в которую никакими силами не вписывается одна мелочь. Когда же начинаешь ее подгонять, приходится для логического соответствия что-то подправлять, и в конце концов именно эта мелочь полностью разрушает казавшуюся столь правдоподобной версию и приводит к созданию новой, настоящей, не имеющей с предыдущей ничего общего.

Сейчас у него в голове вертелись слова человека, который явился за Бритаевым, но в квартиру не зашел. Сказал, что подождет на лестнице, покурит. Аштреков, как выяснилось, не курит. Правда, слова насчет перекура могут быть сказаны для отвода глаз, если он предусмотрел такие тонкости, или автоматически, как многие люди всякий перерыв в работе называют перекуром. Базоркин — тот курит. И в принципе его правдоподобная история может оказаться искусной инсценировкой, а нелепости, изобличающие Аштрекова, цепью случайных совпадений. Это нужно проверить.

На его звонок Патимат ответила, что будет весь вечер дома, Александр Борисовйч может заходить в любой момент.

Одновременно со всеми этими звонками и размышлениями Турецкий наблюдал из машины за султановским домом. Не ведется ли за лейтенантом слежка? Это очень важный-свидетель, и хорошо бы приставить к нему охрану. Если сегодня нет возможности, придется рискнуть. Но завтра его в любом случае нужно обязательно обезопасить.

Открылась калитка, и на улицу вышли Цаголовстарший и провожавший его хозяин. По лицу Беслана Ибрагимовича трудно понять что-либо, а вот у Руставела выражение лица кисловатое, видимо, беседа закончилась не в его пользу.

Когда Цаголов передал ему содержание разговора, следователь удивился:

— Вы же уже все узнали. Зачем ему повторять то же самое в присутствии стариков?

— Чтобы на всю жизнь стыдно было.

О такой традиции Турецкий слышал впервые.

Беслан Ибрагимович спросил:

— Что вы намерены делать?

— У меня есть страстное желание — арестовать Круликовского. Клевета на Тавасиева для этого дает мало оснований. А похищение главы МВД — это преступление из преступлений. Но без разрешения суда ничего нельзя сделать.

Он достал бумажку, на которую записывал номера здешних телефонов, и, позвонив дежурному Верховного суда, узнал что председатель находится в Магасе, на совещании у президента. Когда вернется в Назрань — неизвестно.

— Придется подождать до утра, — констатировал Турецкий.

— Какие у вас ближайшие планы?

— Сейчас собираюсь зайти к Бритаевой. Потом пойду в общежитие.

— Александр Борисович, у вас же есть при себе телефон?

— Два.

— Скажите, пожалуйста, номера. — Цаголов записал их в книжечку. — Если вы действительно готовы арестовать Круликовского, то я постараюсь разыскать председателя Верховного суда на работе или дома. Скажу, что у вас есть все основания для ареста.

— Беслан Ибрагимович, завтра я улетаю в Москву. Мне самому хочется до отъезда разыскать и освободить вашего сына. Если у вас с председателем отношения накоротке, если существует теоретическая возможность получить постановление на арест Круликовского, я стремглав покидаю свое временное пристанище и мчусь куда скажете.

— Спасибо. А сейчас я вас довезу до Бритаевой. Она где живет?

— На улице Лермонтова. Это далеко от вас?

— У нас тут все близко.

— Честно говоря, первым пунктом в моем вечернем плане значится покупка цветов.

Уже через десять минут Турецкий входил с букетом в подъезд знакомого дома.

В коридоре квартиры кроме открывшей дверь Патимат он увидел ее дочь, сына и подругу Ларису, ту самую, которая работает в гостинице.

— Мне прямо неловко, — улыбнулся Александр Борисович, — вы встречаете меня, как какого-нибудь почетного гостя. Я же должен извиниться за то, что мой визит носит несколько утилитарный характер.

Под утилитарностью Турецкий подразумевал, во-первых, то, что ему нужно подзарядить один из двух своих мобильников.

— Как человек бездомный я могу сделать это только лишь у вас. Кстати, разрядился он после длительного разговора с Москвой. Мои коллеги обследовали кухню, на которой готовилось последнее блюдо дня очернительства Тавасиева.

Александра Борисовича провели в ближнюю комнату. Там он, выудив из сумки зарядное устройство, подключил аппарат к сети.

— Теперь как бездомный и целый день находившийся на ногах человек отправляйтесь в душ, — сказала Патимат, — потом будем ужинать.

— Спасибо. Но прежде я хочу выяснить у вас еще одну мучающую меня проблему.