— Слишком уж как-то по-домашнему получается, — смущенно улыбнулся капитан. Забота Жанны ему была очень приятна. В Петербурге он не чувствовал, а может, просто не замечал, что она способна на самоотверженность. Все же он предпринял еще одну попытку уберечь жену от испытания.

— Жанночка, возможно, потом я не сразу поеду домой. Вероятен и такой вариант. Нужно будет созвониться с Турецким и обсудить дальнейшие действия. Если понадобится задержание, придется вызывать собровцев…

— Тогда я не буду тебя позорить, вернусь домой.

Понятно?

— Мне понятно одно: ты хочешь, когда поймают тех, кто бросил в нашу квартиру фугас и поранил тебя, чтобы им вместо хулиганства припаяли посягательство на жизнь сотрудницы правоохранительных органов, — пошутил Захарин, сдаваясь.

Жена посчитала разговор завершенным:

— Сейчас я быстро сделаю кофе…

До улицы Нефтяников они доехали на такси, вернее, частнике. Жанна приготовила столько еды, будто собиралась накормить весь спецназ.

Улица Нефтяников одна из самых длинных и широких в городе. Здесь четырехполосная проезжая часть, к тому же между проезжей частью и тротуарами тянутся газоны с травой и ровными рядами молодых деревьев. Напротив здания, в котором расположена студия «Альянс», есть продовольственный магазин, вокруг которого отважно расположились не боящиеся конкуренции киоски. Во многом там те же самые товары, которые можно купить и в магазине, причем дешевле. Правда, магазин закрывается в девять, а киоски еще работают. Но вот закрылся один, второй…

Захарины с комфортом пристроились возле одного из уже закрывшихся киосков. Когда он работал, в нем, помимо прочего, продавали кофе и чай, поэтому для удобства покупателей по бокам сделаны полки, на которые можно ставить чашки. Жанна шустро расположила здесь свою снедь, и сейчас супругов можно было принять за пару кайфующих бомжей.

Уже стемнело, постепенно на улице становилось все меньше пешеходов, реже проезжали машины. Закрылся еще один киоск, и лампочка над ним погасла. Продавщица подошла к соседнему, последнему из работающих ларьков, стуком в дверку вызвала свою коллегу. Та вышла, они покурили, потом вместе навесили створки и ушли. Свет от уличных фонарей едва пробивался сюда сквозь листву деревьев. Теперь площадка перед магазином напоминала обезлюдевший пляж и точно так же навевала грустное настроение.

В здании напротив светился круглый плафон над входом. От него падали блики на выложенный глазурованной плиткой фасад и оконные стекла. Окна были забраны в кованые металлические решетки.

Захарин тихо произнес:

— Начиная с этого времени есть большая вероятность того, что кто-нибудь появится.

— Я тоже хочу наблюдать, — сказала Жанна.

— А что тебе еще остается, — улыбнулся капитан, обнимая жену. — На втором этаже второе окно справа. Следи за ним. Вдруг там зажжется свет или кто-то начнет освещать изнутри фонарем.

После этого разговора прошло около часа, когда мимо наблюдателей со стороны центра проехал коричневый «Москвич» и остановился метрах в пятидесяти от них, аккурат посередине между двумя фонарными столбами, то есть в самом малоосвещенном месте. Цвет такой, что в темноте плохо заметен. Открылась левая передняя дверца, из машины вышел мужчина и перебежал на другую сторону улицы.

— Что он там забыл? — пробормотал Захарин.

Неужели кого-то может интересовать давным-давно «замороженный» фабричный корпус. Ан нет, внимание таинственного водителя привлекало нечто другое. Он неожиданно возник из темноты возле здания «Альянса». Остановившись напротив директорского окна, он повернулся и, пройдя по газону к ближайшему столбу, начал внимательно разглядывать его. Задрав голову кверху, на мгновение посветил туда фонариком. Видно, не найдя ничего нужного, мужчина вернулся на прежнее место, опять что-то искал, бродил, нагибался, иногда светил себе фонариком. Наконец спрятал его в карман пиджака и после минутного раздумья отправился в сторону своей машины.

— Пошли, — сказал Захарин жене. — Идем спокойно, мы случайные прохожие.

Мужчина пересек улицу в том же месте, что и прежде. Когда он забрался в машину, Захарины были совсем рядом. «Москвич» не стал разворачиваться, а, проехав немного вперед, свернул направо и скрылся между домами. Захарина это уже мало волновало. Хорошо, хоть успел разглядеть, что из себя представляет машина: «Москвич-2141», порожек и низ правых дверей помазаны битумной «коррозийной». Ширина полосы сантиметров шесть, на переднем крыле она расширяется, а ближе к фаре сужается. Это чтобы в глаза не бросалась глубокая вмятина, капитан заметил ее лишь благодаря тому, что смотрел под острым углом. На всякий случай запомнил номер. Вероятнее всего, он фальшивый, но чем черт не шутит. Турецкий правильно сказал, что преступники тут настолько обнаглели, что порой пренебрегают элементарной осторожностью.

Капитан позвонил наблюдателю на улицу Котовского и отпустил того восвояси. Вряд ли МВД до такой степени нашпигован информаторами, что может объявиться еще один. Взглянул на часы — начало двенадцатого. Удобно позвонить Турецкому или уже поздно и тот отдыхает? Нет, нужно звякнуть, все-таки следователю не терпится узнать.

— Александр Борисович, надеюсь, не разбудил?

— Что вы, Юрий Алексеевич. Полным ходом приближаюсь к Верховному суду. Выхожу, так сказать, в ночную смену.

Захарин не поверил своим ушам:

— Неужели против Круликовского возбуждено дело?!

— Есть вероятность. Что у вас нового?

— Хочу доложить: информатор — второй вариант. Наблюдал своими глазами.

— Вот так-то, товарищ капитан. Работаешь рядом с человеком, а потом оказывается… — Раздосадованный Турецкий не договорил фразу.

— Чем раньше арестуем информатора, тем лучше.

— Да, да, да. Тем более что он скоро узнает о дезе, а стало быть, о ваших титанических усилиях. Может, вам не следует сегодня оставаться дома.

— Почему вы так думаете?

— Нутром чувствую. Что-то меня беспокоит. Неровным характером обладают здешние преступники. То ведут себя как полные ротозеи, то как настоящие изуверы. У меня такое предложение: берите жену и идите в гостиницу «Надир». Я знаю, там есть свободный номер. Обратитесь к администратору Ларисе и сошлитесь на меня.

— Нет уж, Александр Борисович, не беспокойтесь, останемся дома.

— Ну смотрите. Если же вдруг будут какие-то изменения насчет второго варианта, звоните мне в любое время.

— Обязательно.

Теперь Захариным нужно выбраться отсюда. Они пытались «голосовать», но безуспешно — сейчас здесь мало машин, а те, которые проезжали, не останавливались. Супруги пошли на автобусную остановку.

Подходя к своему дому, они с удивлением увидели, что во многих окнах горит свет, чего обычно в такое позднее время не бывает. А войдя в квартиру ахнули — все было разворочено взрывом гранаты.