— Мы внизу. Спускайся, познакомишься с типом. Бабки у него с собой.

— Пусть в тачке сидит. А ты возле будки меня подожди, я сейчас буду.

Левша спускается, я протягиваю бабки.

— Вот. Пока пять сотен, — говорю.

— Донни, ты ж говорил, что он тонну привезет. Я на нее рассчитывал.

— А билеты он на что покупал, дружище? Говорит, мы его слишком торопили. Я понимаю, что он обещал косарь, но пока только пятьсот. Лучше чем ничего, а?

Неподалеку от нас Конте стоит под светом фонаря, прислонившись к тачке и разглядывая дома. На нем белые туфли и белый ремень. Заядлый гольфист, ни дать ни взять.

Левша окидывает его взглядом.

— Лады. Сейчас мне не до него. Заходи завтра, расскажешь о нем подробней, а там посмотрим.

Мы с Конте отправились в «Шератон-центр». «Думаю, он у нас в кармане», — шепнул я Тони.

На следующий день, ближе к обеду, мы отправились в Маленькую Италию. Конте никогда там не бывал. Он хотел зайти в ресторан итальянской кухни «У Винсента» на Мотт-стрит, в котором подавали блюда из морепродуктов, и отведать кальмаров и скунгилли[31]. Я оставил его там и отправился к Левше.

У Левши проснулся интерес к Конте, поскольку тот взял на себя труд прилететь к нему в Нью-Йорк, да еще и денег привез. Я быстро рассказал Левше про ситуацию в Милуоки.

— Да, Милуоки — это не сахар. Если парня не взять под крыло, они его завалят. Но если у него действительно водятся бабки, как ты говоришь, то можем поработать. Придется отстегнуть Майку и местным ребятам — надеюсь, твой дружбан готов к таким расходам. Сколько он нам будет отстегивать в неделю, если мы наладим его бизнес?

— Не знаю, старина. Лучше тебе самому спросить.

— Ладно, тогда сегодня в полвосьмого в «Ла-Маганетт», я с ним поговорю. Где он, кстати?

— У Винсента. Хотел кальмаров поесть.

— Донни, ну ты совсем того? Если он вырядился как вчера, то его точно за копа примут и запиздячат там же. Давай-ка, дуй к Винсенту и вытаскивай его оттуда.

Тем вечером мы отправились в «Ла-Маганетт». Я познакомил Конте с барменом Джонни. Вскоре появился Левша. Он полностью игнорировал Конте и подошел ко мне с другой стороны.

Тем самым он соблюдал кодекс, согласно которому мафиози не разговаривают с чужаками до официального знакомства. Левша поинтересовался, рассказывал ли я Конте про условия сделки, на что я ответил уклончиво.

— Ладно, давай я переговорю с ним, — сдался Левша.

После процедуры знакомства Левша спросил его:

— Донни рассказал тебе о трудностях бизнеса в Милуоки?

— Да, но я и не планирую переезжать туда. Милуоки — милый городишко, у меня там семья и друзья. С торговыми автоматами в городе беда, ими толком никто не занимается, поэтому я и решил взять ситуацию в свои руки. Думаю, что тысяч двести смогу вложить.

— У тебя есть крыша?

— Нет, я с такими ребятами не знаком, пока справляюсь сам.

— Тони, скажу честно, я не понимаю, как на тебя до сих пор не наехали. Вернее — как тебя вообще еще не завалили. В Милуоки заправляют типы, отбитые на всю голову, Тони. Нью-Йорк им не указ, они подчиняются только чикагским, больше никому. Знаешь Джина Отри[32], который поет и всяких ковбоев играет? Пару лет назад он задумал открыть ресторан в Чикаго, не спросив разрешения у местных. Чикагские намекнули, что так делать не стоит, но он все равно построил свою забегаловку. В итоге парни заявились туда в день открытия, выгнали народ на улицу, заложили в здании три заряда взрывчатки и сровняли его с землей. Отри пришлось валить обратно на Западное побережье! Теперь скажи мне, ты не передумал?

Тони изобразил испуг:

— Слушай, мне не нужны проблемы. Ну его нахер такой бизнес, я лучше продам компанию, пока никого не убили.

— Погоди, не торопись. Я же не сказал, что тебя ждет такой же конец. Считай, что ты успел обратиться к нужному человеку. Сколько, говоришь, деньжат у тебя скопилось?

— Уже вложил двадцатку, еще тридцатка есть на руках.

— Если продашь компанию прямо сейчас, сколько выручишь?

— Грузовик и все автоматы уйдут тысяч за восемь-десять.

— То есть ты только потеряешь деньги. А теперь слушай: если я за тебя впишусь, ты в безопасности. Но мне нужно переговорить со своим боссом, дать ему весь расклад. Если он заинтересуется, я приеду к тебе в Милуоки и еще раз оценю ситуацию. Если будет все в порядке, то босс одобрит и даст знать нашему Старику, который торчит в тюрьме. Если и Старик даст зеленый свет, то мы свяжемся с нужными людьми в Милуоки. Мы предложим им сотрудничество и приедем на переговоры. Милуоки — их территория, они вполне могут отказаться, и тогда тебе придется валить оттуда. Если же они заинтересуются, то тебе придется отдать им половину бизнеса и стать управляющим. Есть еще вариант: из уважения к нью-йоркской семье они тебе заплатят двадцатку, которую ты вложил в бизнес, но тебе все равно придется свалить из города. Расклады ясны?

— Я запутался, Левша. Давай так: я не хочу терять все бабки, но и пожить еще хочу. Если ты обещаешь помочь, то я тебе доверяю.

— Так держать. Я позабочусь обо всем. Теперь о самом важном: мне нужно две пятьсот авансом. Полторы я зашлю своему боссу Майку, остаток пойдет на перелет до Милуоки и прочие расходы. Лады?

— Левша, я сейчас особо не зарабатываю и вряд ли найду такие деньги сразу.

— Пойми, ты платишь не только за бизнес, но и за спокойную и безопасную жизнь. Неужели оно того не стоит?

— Ладно, мне придется слетать домой за бабками.

— Донни полетит с тобой, изучит обстановку. И надо торопиться, времени мало.

Когда мы выходили из бара, Левша тихо произнес мне на ухо:

— Убедись, что он действительно при деньгах и что он держит свое слово.

Мы с Конте полетели в Милуоки. На правах посвященного Левше предстояло получить разрешение своего капитана на разведку чужой территории. Мне же на правах соучастника семьи Бонанно нужно было провести эту разведку по поручению Левши. Маневрировать приходилось с максимальной осторожностью: мы не просто сводили две семьи друг с другом — мы вторгались на чужие земли, влезали в чужую семейную монополию со своим бизнесом. Нарушишь хоть одно правило — начнется настоящая война.

Мы рассчитывали, что глава семьи из Милуоки заинтересуется сделкой. Лишний управляющий в обойме не