Левша не упоминал Балистриери, поэтому мы притворялись, будто не знаем, с кем придется иметь дело.

К тому времени Конте успел обустроить двухкомнатный офис на Норт Фарвелл-авеню, в жилом районе с кучей ресторанов и баров. Он даже отпечатал визитки: «КОМПАНИЯ “БЕСТ ВЕНДИНГ”. Работаем быстро и качественно. Энтони Конте, директор». Он показал мне все местные бары, рестораны и клубы, в которых стояли автоматы Балистриери. Мы старались засветиться вместе, чтобы поддержать легенду и подстраховаться на случай, если Левша вздумает нас проверить.

Тони рассказывал владельцам заведений о своем бизнесе, предлагал свои автоматы. Владельцы объясняли, что у них уже есть автоматы от другой компании, и вежливо отказывались. Некоторые намекали, что не хотят проблем с другой компанией. Никто не называл имени Балистриери, но мы все прекрасно понимали. Через пару дней я позвонил Левше и сообщил, что обстановка благоприятная: у Конте есть офис, грузовик, несколько автоматов и некоторое количество потенциальных клиентов.

Левша пообещал добыть разрешение от Майка Забеллы и сразу же дать отмашку.

— Вы отправили мне две с половиной штуки? — спросил он между делом. — Мне надо отстегнуть Майку полторы, прежде чем заводить разговор.

Чтобы заслать солдата на территорию другой семьи, Забелле предстояло получить отмашку от Кармина Галанте, главы семьи Бонанно, который в очередной раз чалился в тюрьме. Сам Забелла был слишком известен в своих кругах, чтобы лично лететь в Милуоки, но кто-то должен был стать связным для Галанте и его капитанов. В итоге Галанте решил отправить туда Левшу.

В Милуоки мы впервые записали Левшу на пленку. В рамках своей операции под кодовым названием «Брус» Тони ездил на тачке со спрятанным магнитофоном «Награ». В Нью-Йорке я не рисковал ставить прослушку в свою тачку, памятуя о том случае, когда ребята Коломбо разобрали мне торпедо на части. Надо сказать, что ФБР очень щепетильно относится к записям разговоров: каждую запись следует сдавать в штаб и оформлять как официальную улику. Агент обязан проставить дату на пленке и расписаться сразу после окончания записи, даже если на пленку не попало ничего интересного. Если дело доходит до суда, адвокаты защиты получают доступ к этой пленке.

Вечером 21 июня мы с Тони встретили Левшу в чикагском аэропорту «О’Хара» и отвезли его в Милуоки. Левша подселился ко мне в номер в мотеле «Бест вестерн мидвей» на Саус-Хауэл-авеню. На следующее утро мы втроем собрались за завтраком, после чего отправились гулять по городу, чей потенциал должен был сполна оценить Левша.

— Мои люди тут все разнюхают, — сказал Левша Конте. — Кто есть кто и кто чем дышит. Босс уже пригласил нужных людей и устроит им королевский прием в Нью-Йорке.

Левша и Майк Забелла уже давно начали долгий и кропотливый процесс по налаживанию контактов семей Милуоки и Нью-Йорка. В лоб тут ничего не сделаешь, и они действовали только через посредников. Забелла поднял свои связи в Нью-Йорке в попытках отыскать среди людей Бонанно тех, кто сведет его с семьей Балистриери в Милуоки. Левша заметил, что в «Каса белла» столы будут ломиться от бухла и еды, и все это влетит в копеечку, так что Конте придется неслабо раскошелиться.

И вот Левша начинает наставлять Конте:

— Так, первым делом раздобудь пейджер, как у врачей[33]. Видел такой, да? У каждого успешного бизнесмена должен быть пейджер, штука просто волшебная. Где-то накрылся автомат, а ты едешь за рулем. Пейджер пищит, ты останавливаешься, перезваниваешь по номеру и разруливаешь ситуацию, не тратя уйму времени. Со мной тоже будет круглосуточная связь. Короче, звони сотовому оператору, пусть делают тебе пейджер.

— Сейчас займусь, — покорно отвечает Конте.

Левша достает ручку, что-то корябает на салфетке:

— Вот тебе пять номеров, по которым найдешь меня в любое время. Если кто-то наезжает или задает вопросы, просто называй мое имя. Скажешь им, что я твой партнер из Нью-Йорка, с Малберри-стрит, и что у меня серьезные связи.

С этими словами он передает салфетку Конте.

Мы отправляемся в турне по деловым и промышленным районам города. Конте указывает на многочисленные мотели, бары и рестораны, в которых можно поставить автоматы.

— А там что за бары? — вдруг спрашивает Левша. — Прям как в Хобокене.

— Эти только местное пиво уважают, — отвечает Конте. — Там стоят автоматы, но ими редко пользуются. А менять боятся.

— Так, слушай сюда, — начинает Левша. — Я уже тридцать лет в этой теме и знаю все подводные камни как свои пять пальцев. Поверь, город держат крепкие ребята. Как только дело закрутится, к тебе тут же придут с расспросами, и на такой случай у тебя один ответ — у меня крыша в Нью-Йорке. К тебе придет не босс, а смотрящий от тех самых крепких ребят. Требуй от него имя их главного. Разговаривай спокойно и объясни, что его главный может переговорить с твоим главным из Нью-Йорка, и все будет заебись. Донни, ты слушаешь?

— Да, Левша.

— Это очень важный момент. Тони, твоя задача — объяснить смотрящему, что не надо делать глупостей. Если он прикажет убираться вместе с автоматом ко всем хуям, то отвечай так: «Братан, следи за базаром. До Нью-Йорка тут рукой подать, и мой шеф тебе быстро все объяснит». Скажешь, что твой босс — очень уважаемый человек и его знает весь Нью-Йорк, вся страна. Господи, да что там страна, его знает весь этот ебучий мир! Пригрози, что я к нему подъеду пообщаться. Два часа — и я здесь! Покажи ему пейджер, пусть видит, что мы все время на связи. Если назовет имя старшего, то потолкуем. Они тебя не оставят в покое, пока мы не утрясем вопрос между собой.

— Как только начнутся переговоры между вашими ребятами и здешними, я уйду в тень, — отвечает Тони. — Даже влезать не буду, мне это не по силам, в отличие от вас. Ты знаешь, я могу любому болвану начистить морду на улице, здесь же другое…

— И правильно. Местной братве нужно будет знать, на какой тачке ты ездишь и где живешь, и никто тебя пальцем не тронет. Донни подтвердит. Я тебе просто расклады даю.

— Тогда лады, — отвечает Тони.

— Слушай, Тони, а городок-то у вас немаленький. Ты и сам видишь, что бабок тут дохерище. Тут заправляют максимум два синдиката, и они меня уважат, будь уверен. Если кто рыпнется на тебя, я знаю, что сказать: «Совсем оборзел? На хлеб не даешь заработать, против понятий прешь, или забыл, что миром рулят правильные