— Все просто, дружище: я познакомился с этим Ларри в Лос-Анджелесе. Он мне втирал про какие-то левые акции в Нью-Йорке, мы договорились пересечься. Пришли в «Пи Джей», а потом у него была назначена встреча на три часа в «Шератоне», с типами, которые акциями торгуют. Ну, мы туда и отправились, а парни не пришли в итоге. Облом, но что поделать. Потом я свалил. А в чем дело-то?

— Я тебе объясню, в чем дело, придурок. Этот Ларри — федеральный, блядь, агент! Джонни сказал, что после вас приходил какой-то адвокат, который узнал Ларри. Он так и сказал: «Я видел этого типа под присягой, он ебаный агент». Теперь Джонни говорит, что ты якшаешься с агентом ФБР!

— Ерунда какая-то. Но даже если так, мне вообще похрен. Я ему ничего не говорил, не рассказывал о нас, только спрашивал про дела с облигациями. Он даже не знает, как меня найти. Не переживай, дружище.

— Донни, я не знаю, может, Джонни сам пургу гонит. Но держись подальше от Ларри, лады? На всякий случай. Больше никаких дел с ним. И давай поосторожней, Донни.

— Окей, дружище.

Я больше не мог встречаться с Ларри в Лос-Анджелесе, но у него и так уже все было отлично. Он собрал несколько крупных дел, посадил за решетку две сотни воров и помог государству вернуть украденных товаров на 42 миллиона баксов.

Не распознай Ларри вовремя того адвоката в «Пи Джей Кларк», наш проект по внедрению мог бы там и закончиться.

Если меня заносило в новый город, я всегда старался «посветить лицом» или пересечься с любыми знакомыми мафиози — ребятами Бонанно либо парнями из других семей. Так я показывал, что имею связи, спокойно рассекаю по стране и делаю дела. Чем больше городов я посещал, тем чаще меня видели правильные парни и тем прочнее становилась моя репутация.

Тем временем федералы задумали проверить рестораны и ночные клубы в Сан-Диего и в районе Ла-Хойя, Калифорния, на предмет связей с мафией. Я прошелся по нужным местам, чтобы оценить обстановку и подготовить нужную легенду.

Затем я позвонил Левше и рассказал ему, что в поисках новых делишек набрел на пару интересных заведений, в которых мафиози либо просто зависали, либо имели долю.

— Может, прилетишь сюда, дружище? Попробуем поработать. Вдруг найдем места, которые наши еще не подмяли под себя? Станем первопроходцами. Тут красиво — солнышко светит, океан плещется.

— Ни разу не был в Сан-Диего. На Майами похоже?

Я снял для нас номер в «Шератоне», с видом на океан. Встретил Левшу в аэропорту, подхватил его сумки — в общем, уважил старшего товарища и руководителя по всем канонам мафии. Рассказал, что недавно сорвал куш, и отстегнул ему внушительную долю.

Весь день мы шатались по Сан-Диего вдвоем, потому что никого в городе не знали. Левша был впечатлен:

— Красивый океан. И городок чистый, не то что Нью-Йорк. Да и люди одеваются иначе.

Я затащил его в зоопарк.

— Обалдеть, что за место. Помнишь зоопарк в Бронксе? Ты глянь, Донни, как у них тут чисто! Да и по городу ходишь спокойно, не боишься, что тебя обчистят.

Он постоянно сравнивал Сан-Диего с Нью-Йорком и переводил все в денежный эквивалент:

— Прикинь, если б мы так в Нью-Йорке жили? Давно миллионерами бы стали.

Он уже представлял, как проворачивает свои хитроумные схемы на новом месте.

По вечерам я водил его по заведениям, за которыми следили федералы, и наблюдал за его работой.

Левша ходил и заводил безобидные беседы с управляющими и метрдотелями:

— Милое местечко. Давно работаете? С поставщиками проблем нет? Судя по всему, нет. Чиновники или профсоюзы не донимают?

Он оценивал каждое место, подмечал все до мельчайших деталей и делился своими наблюдениями со мной:

— Вон там, за кассой, какой-то тип болтается без дела. Надо посмотреть, кто к нему обращается. А вот за тем столом торчит еще один тип, ничего не ест и словно ждет кого-то. К нему подходят по одному, разговаривают и уходят. Посмотри, как с ним общаются, как перед ним выделывается официантка.

Обычный посетитель никогда не обратил бы внимания на подобные детали, но бандит бандита видит издалека: у них свой стиль поведения и общения, и окружающие к ним относятся по-особому.

Подозрения федералов подтвердились. В одном из заведений Левша узнал пару парней, которые, по его догадкам, либо входили в семью, либо работали на мафию.

— Ни хуя нам в этих кабаках не светит, Донни. Судя по всему, их держат серьезные люди.

Подобное чутье могло пригодиться в работе и даже спасти жизнь, поэтому я старательно перенимал повадки и образ мышления Левши. Чтобы задавать нужные вопросы и видеть нужные вещи, я в первую очередь старался думать как мафиози, а не просто отыгрывать свою роль. Когда мы с Левшой изучали разные заведения, я постепенно стал замечать детали, которые ранее ускользали от меня. Я учился скрывать свое неведение, как делали все правильные парни: сиди тихо и впитывай нужную информацию. Держи рот на замке и мотай на ус. Если тебя не вычислили с самого начала, то потом уже тем более не смогут.

Левша был живым воплощением правильного парня. Он круглосуточно изобретал мутные схемы и чувствовал себя в криминальном мире как рыба в воде: хитрый, жесткий, с железной хваткой. За это его очень уважали остальные парни. Но стоило вытащить его из привычной среды обитания, как он мгновенно превращался в наивного провинциала.

Сидим мы однажды в баре отеля, и тут я понимаю, что на меня постоянно поглядывает какая-то симпатичная дамочка.

— Она с тебя глаз не сводит, Донни, — подначивает Левша. — Пригласи ее к нам за столик.

Мы с дамочкой улыбаемся друг другу.

— Левша, это обычная шлюха.

— Дурак, что ли? Для шлюхи она слишком хороша. И одета совсем по-другому.

— Дружище, в Калифорнии все одеваются по-другому.

— Только не бляди. Она, наверное, приехала в командировку. Донни, что ты мнешься, приглашай ее сюда. Она на тебя запала.

От Левши так просто не отделаться, лучше сразу поступить как он хочет. Я подзываю официантку, прошу пригласить барышню к нам за стол, та приходит и подсаживается. Левша не хочет портить наш флирт и удаляется со словами:

— Пойду-ка в номер, вздремну.

Через считанные минуты становится ясно, что дамочка действительно проститутка. Я иду наверх и сообщаю новость Левше.

— Да ты гонишь! — негодует он. — Она не накрашена, юбка нормальной длины. Как тут отличишь?

Затем начинает смеяться:

— Да,