Дышу через раз, но следую за Надеждой.

– Скажу честно, как есть. Уж больно ты мне понравилась. Вот и не удержалась, ведь лучше мамы моему внуку не найти. Теперь можешь меня ругать, проклинать и выгонять. Моя совесть чиста.

Вот так все просто? Я ей понравилась, и она сделала выбор?! За нас с Виталием.

– Но ведь вы меня совсем не знаете!

– Знаю. Да и что теперь говорить? Дело сделано. Тебе решать, как с этим жить.

– Я не против ваших встреч. Да и Виталий может видиться с ребенком в любое время. Мы даже переехали к нему, – пожимаю плечами.

– Это хорошо. Но моему внуку нужна полная семья.

– К сожалению, или к счастью, я не планирую выходить замуж. Обожглась однажды. Да и на примете никого нет.

– А как же мой сын?

– Вы серьезно?

– Тебе Вит совсем не по душе? – прищуривается. Эта женщина слишком умна.

– Надежда Анатольевна! – вспыхиваю.

– Что? Я с тобой честно, так и ты говори как есть.

– Мне кажется, он несмотря ни на что не может забыть Ирму. А я – всего лишь дополнение к сыну.

– Это не так. Я вообще не понимаю, зачем с ней столько времени провозился. Она ведь расчетливая девица! Прицепилась к нему как пиявка, клещами не оторвать! Вит не мог ее бросить. Вот и носился как курица с яйцом. А оно оказалось тухловатым, – Надежда Анатольевна морщится, не скрывает, что Ирма ей поперек горла.

Молчу. Она продолжает:

– Ты не думай, Виталий надежный мужчина.  Щедрый, умный, добрый… А то что не проявляет откровенный интерес, это потому что как и все мужики туговат на эмоции. Вот тебе и кажется, что он холоден по отношению к тебе.

– Не думаю, что стоит переходить черту. У нас общий ребенок, излишняя эмоциональность только навредит. В этом он прав.

– Может, и прав, но мать не обмануть. Я своего сына хорошо знаю и вижу, что он влюблен. Присмотрись и сама поймешь.

– Не к чему тут присматриваться. Мы все четко обговорили, – решаю перевести тему. Не хочу выдавать свое волнение, ведь я до сих пор помню, как он меня целовал. И какие мысли мне лезли в голову при этом.

– Хорошо. Вам виднее, – пожимает плечами. – Но имей в виду, что Вит молодой здоровый мужчина. К тому же красивый и при деньгах. Такие недолго остаются одинокими. Представь, что его охмурит какая-нибудь оборотистая девица типа Ирмы и на этот раз он женится? Боюсь, что это отразится и на тебе, и на малыше.

– Как? – хмурюсь. Мне не очень-то нравится мысль о том, что у Одинцова появится новая пассия.

– Ты бы хотела своему сыну вторую маму?

– Нет! Конечно, нет! – вздрагиваю.

– Ну а Виталик от ребенка не откажется. В случае если появится третья, то тебе придется считаться с ней и позволять принимать участие в воспитании…

Наверное, на моем лице отражается все, что я думаю. Все опасения, скрывающиеся в глубине души.

– Ариша, ты очень бледная. Не нравишься мне. Как себя чувствуешь?

– Нормально. Вполне, – киваю.

– Вот, я тебе приготовила диетический суп, поешь. – Ставит передо мной тарелку с ароматным бульоном. Сегодня еда не вызывает во мне тошнотворный рефлекс. От запаха появляется аппетит.

– Спасибо, Надежда Анатольевна, – благодарю и беру ложку. Безумно вкусно.

– На здоровье девочка моя. Вот увидишь, все сложится.

– Пусть все идет своим чередом. Время покажет.

Надежда Анатольевна позволяет мне наесться и отдохнуть. Мы больше не касаемся личных тем. Она ведет себя как заботливая бабушка, даже лучше. И время до вечера проходит незаметно. Время до встречи с Витом.

Он открывает своим ключом. Застает нас за спокойной беседой и разглядыванием каталогов с детскими вещами.

– Привет.

– Привет! – отвечаем хором. Одинцов улыбается и сразу идет к ребенку. Вечер проходит в теплой домашней атмосфере. Без недомолвок и скрытых умыслов. Все-таки хорошо, что мы с Надеждой Анатольевной поговорили начистоту. А еще… я ловлю на себе взгляды Вита. Возможно, это всего лишь влияние слов его матери и сплетни в палате после его визита с цветами… Но мне начинает казаться, что он действительно смотрит на меня как-то по-особенному. И что мне делать с этим осознанием я пока не знаю. Нужно присмотреться лучше.

– Ариша, тебе сегодня одной ночевать нельзя. Мало ли чего, – серьезно смотрит на меня Надежда.

Хлопаю ресницами. Я и сама понимаю, что не выдержу бессонной ночи. А ребенок со мной плохо спит.

– Мам, может ты останешься? – предлагает Вит. Интересно, а почему он сам не хочет остаться? Боится?

Надежда бросает в мою сторону взгляд и говорит:

– Я не могу. Важное дело, никак не перенести. А вот у тебя завтра выходной, так что оставайся с сыном сам. У себя дома. – Акцентирует на слове «оставайся дома».

Переглядываемся. Почему-то мне кажется, что никакого дела у нее нет и это просто предлог. Свести нас. Оставить наедине на ночь. От этой мысли щеки начинают гореть.

– Я и сама справлюсь, ты не обязан…

– Еще как обязан. У тебя ведь нет планов на вечер? – задает вопрос утвердительным тоном.

– Да я с удовольствием останусь, – внезапно твердо говорит Одинцов. Кажется, в этом доме у меня нет права голоса. От мысли что мне предстоит ночевать с ним под одной крышей становится жарко. А где он будет спать? В спальне, конечно. Я останусь в детской. Или на диване в гостиной можно лечь.

– Ну вот и славно. Если моя помощь больше не нужна, то я поеду. Не скучайте, – подмигивает и отправляется на выход. Ребенок довольный и сытый спит в своей колыбельке. Мы с Одинцовым остаемся наедине.

– Ты как? Спать хочешь? – нарушает тишину.

– Честно говоря пока нет. Так что можешь отдохнуть. Я побуду с ним, – присаживаюсь на кресло. Но Вит не соглашается.

– Идем, – берет меня за руку и вытягивает из комнаты. Ведет в сторону гостиной. – Ты и так с ним сутками. Он никуда не денется.

– А что тогда мне делать?

– Составишь компанию? Хочу посмотреть фильм. Давно собирался, все никак.

– Я не против. Только если это не ужасы.

– Ужасов хватает в жизни. Предлагаю что-нибудь доброе и веселое.

– Про вампиров? – шучу.

– Почему бы и нет? Что там обожают все девушки? Про Эдварда и Беллу?

Смеемся. Почему бы и нет? Неплохой фильм.

Вит накидывает подушки на большой полукруглый диван, и он трансформируется в полноценное спальное место для двоих. Из комода появляется клетчатый плюшевый плед. Новый, еще в упаковке.

– Давно хотел его вскрыть. Все не было повода.

– Ни разу здесь не оставался?

– Оставался несколько раз.