Такое невозможно вынести, сохранив рассудок, но он продолжал воспринимать происходящее, не в силах вырваться или как-то защититься.

Взгляд Ильи выцвел. Непонятные силы глумились над ним, растягивая агонию. Он не представлял, сколько прошло времени, но понимал, что давно должен был погибнуть, истечь кровью от множества полученных ран.

Зрение постепенно обрело четкость. Контуры предметов перестали двоиться. Возвращалась ясность мышления, и от этого становилось еще хуже.

Вскоре он начал различать мельчайшие детали окружающего.

Огромные змееподобные твари не пригрезились ему в предсмертном бреду. Они были повсюду, особо крупные экземпляры, похожие на земных удавов, грелись на камнях, иногда переползая с места на место, а те, что помельче, виднелись в глубинах трещин, прорезающих скальное основание пещеры. Их гибкие тела то и дело выпрастывало наружу, — казалось, некие живые волны пробегают между нагромождений скал.

Илья, скрипнув зубами, запрокинул голову.

Ветви огромного дерева, растущего в центре пещеры, шевелились, издавая шелестящий шум. Их покрывала не кора, а некое подобие кожи, покрытой мельчайшими ворсинками.

Группа "кустарников" прошла неподалеку. Корненоги таинственных созданий выхватывали из трещин по нескольку змей и тут же давили их в кровавую кашицу, а затем карликовые родственники альбионских гигантов замирали, всасывая бурую массу.

Илью стошнило.

Он даже не мог представить, что еще таят в себе недра астероида? Не хватало воображения.

Собственная судьба виделась четко. Его тупо сожрут. Если не "змеи", то "кусты". Размолотят в кровавую кашу, и всосут, с отвратительным чавканьем.

Сходство обитателей этой пещеры с характерными представителями биосферы далекого Альбиона, никак не помогало понять происходящее. Да он уже и не пытался ничего осмыслить. Невзирая на резко улучшившееся самочувствие, Илья не ждал ничего хорошего. Попытки вырваться оказались безуспешны. Зачем дерево опутало его побегами? Почему тончайшие волокна, внедрившиеся в организм, улучшили состояние?

Ответ, скорее всего, прост. Так дерево сохраняет пищу, делая заготовки впрок.

От подобных мыслей помутилось в голове, и мурашки побежали по коже.

* * *

Шли часы.

Илья продолжал бодрствовать, находясь в положении пленника. Его состояние больше не изменялось, да и вокруг не происходило ничего примечательного.

Постепенно ужас, сжимавший горло, временами не дающий дышать, отступил.

Таково свойство человеческой психики. Мы живы, пока сохраняем искру надежды. Илья не строил иллюзий, но хорошее самочувствие незаметно стимулировало волю. "Если бы мне удалось задействовать нейросеть и импланты!" — думал он, коротая минуты жуткой неопределенности.

Почему бездействуют нанобы? Что мешает им отреагировать на происходящее, ведь они способны работать без внешних команд в автономном режиме!

Но нет, нановолокна статичны. Загадочная сила разобщила их. Скосив взгляд, Илья убедился, что защитная оболочка распалась на десятки серебристых капель, испятнавших порванный, измазанный кровью и грязью пилотажный костюм.

С нейросетью дела обстояли не лучше. Мнемонический интерфейс блокирован. Ни один из кибермодулей имплантов не отвечает на запросы. Оружие он где-то потерял.

Все? Шансы исчерпаны?

"Сколько дерево продержит меня "про запас"? — шевельнулась мысль. — "Фантом" уже наверняка стартовал. Бортовая кибернетическая система исчерпала лимит ожидания, и истребитель, совершив автоматический прыжок, должен выйти в точку рандеву с "Тенью Земли".

Меня не бросят на произвол судьбы. Сюда отправят спасательную команду. Тиберианцы выпотрошат этот астероид…

Постепенно разум Ильи погрузился в воспоминания. Он отталкивал жуткую, безысходную реальность, пытался вызвать в воображении образы, связанные с недавними событиями, вновь ощущал, как руки сжимают астронавигационные рули, как, заслоняя усеянную звездами бездну растет, приближаясь, борт крейсера, скользят в стороны массивные бронеплиты, открывая вакуумный док…

Домой.

Я вернулся. Я жив…

И снова — бездна. Но почему в ней так мало звезд? Откуда взялся скрученный спиралью пылающий галактический диск?

Он машинально попытался сориентироваться, и понял, что находится над эклиптикой Млечного Пути, а пятнышки света, похожие на звезды, — это другие галактики!

Где же я?

* * *

Он стоял на твердой каменной поверхности, окруженный тусклым мерцанием защитного поля, и смотрел на медленно приближающуюся галактику.

Илья ощущал, как его корненоги впиваются в ледяной камень, тончайшие отростки выискивали малейшие трещины и тут же цеплялись за них.

Близкий горизонт асимметричного небесного тела причудливо изламывался на фоне мрака межгалактических пустот.

Недавно отпочковавшийся от родительского дерева, он впервые поднялся из недр, вышел на поверхность ковчега, и теперь внимал Вселенной, постигая смысл своего существования.

Маленький, еще не окрепший куст. Шелестящий.

Жизнь обещала множество открытий. Впереди ждали миллионы звездных систем, — исследуя их, засеивая мертвые миры спорами жизни, он будет медленно взрослеть, пока однажды не почувствует в себе силу и потребность стать частью ковчега, укорениться в одной из множества пещер, принимая на себя одну из функций, необходимых для успешного, бесконечного, как сама Вселенная полета…

Илья вздрогнул всем телом, открыл глаза.

Над ним возвышалось исполинское дерево, чья крона почти полностью скрывала свод пещеры.

"Я последний из Шелестящих", — промелькнула чужая мысль. — "Ты не моя пища", — мягко, но настойчиво продолжал голос в рассудке. "Ты — мое спасение, возрождение, если только захочешь и сможешь помочь".

Илья растерялся.

Галлюцинации?!

"Мы стали едины. На время", — шепот, действительно похожий на шелест листвы, прозвучал отчетливо, понятно, словно язык дуновения ветра и тихого шороха веток был знаком от самого рождения.

"Отпусти меня!" — потребовал он, заметив, как трое Шелестящих — чахлые отпрыски родительского дерева, подошли ближе.

"Я сделаю так. Но позже. Я последний, понимаешь? Им, — одна из ветвей вдруг склонилась над тремя замершими кустиками, — им развиваться тысячи лет, прежде чем придет пора к укоренению. Но намного раньше ковчег превратится в лишенную атмосферы глыбу камня. Я не могу в одиночку контролировать все системы, а большинства из них попросту не стало с гибелью собратьев".

"Как это случилось?" — при всей незавидности положения, Илья не собирался хвататься за соломинку галлюцинаций. Ему требовалось нечто большее, иначе поверить в собственную вменяемость будет сложно, учитывая все обстоятельства, сопутствующие появлению в травмированном рассудке этого странного шепота.