– Ладно, – ответила я, – в комнате рядом с кухней найдешь стиральную машину, это такая большая белая штука с круглой стеклянной дверцей. Пока. Рано не жди.

Повесив сумку на плечо, я поспешила к выходу.

– Вау, – присвистнул Том, – ты выглядишь… потрясающе. И стрижка классная. Тебе очень идет. Выглядишь с ней моложе.

– Ты прямо как почтальон. Ладно, не бери в голову.

Он слегка нахмурился.

– Знаешь, история получила продолжение, – заявила я, взяв своего спутника под руку.

– Правда?

– Получила письмо. Оно здесь, – похлопала по сумке. – Расскажу тебе обо всем в ресторане. И я точно не хочу читать его в одиночестве.

Официантка проводила нас к столику. Том отодвинул для меня стул, и как только я заняла свое место, девушка расстелила на моих коленях салфетку, будто я не в состоянии была сделать это сама.

– Принести вам напитки? – спросила она.

– Да, конечно. Ты что будешь, Тара?

– Не знаю, а ты?

– Я вообще-то за рулем, но, думаю, один бокал не повредит.

Официантка, застывшая с айпадом в руках, подавила нетерпеливый вздох.

– Может, джин с тоником?

Я с готовностью согласилась, лишь бы от нее избавиться, но это не помогло.

– У вас есть какие-то предпочтения? «Бомбейский сапфир»? «Гордонс»? «Хэндрикс»?

– «Гордонс» подойдет, – заверила я.

Девушка постучала по экрану айпада.

– Какую содовую добавить?

– Все равно. На ваш выбор.

– Со льдом и лимоном?

Ее внимание к деталям поражало воображение. Неужели на этой планете кто-то пьет джин-тоник без льда и лимона?

– Да, пожалуйста.

Она снова постучала ногтями по гаджету и наконец удалилась.

– Когда это все стало так сложно? – спросила я, обмахиваясь меню. – Мне одной душно или тут действительно жарковато?

– Немного душно, – ответил Том, снимая пиджак.

– Так ты, говоришь, получила письмо? – спросил он, наклонившись ко мне через стол, так что я даже испугалась, что его галстук загорится от свечи.

– Да. Я должна была получить письмо вместе с кулоном, но недоумок из конторы Фортиса об этом забыл. Теперь оно у меня.

– Ого! И что в нем?

– Не знаю, – тихо ответила я, опустив глаза. – Я еще не открывала его.

– Почему? Ведь там наверняка те самые ответы, что ты ищешь.

В голосе Тома слышалась тревога, и я решилась попробовать объяснять то, что и сама не понимала до конца. Конечно, он ожидал, что я мгновенно вскрою конверт и узнаю наконец всю правду. Но все было не так просто. Все эти годы я позволяла себе надеяться, что моя мать жива и здорова, несмотря на все странности сложившейся ситуации. Ведь у меня не было подтверждения обратного. Отсутствие информации дарило присутствие надежды. Но попытка выразить эту идею словами провалилась. Даже мне самой такое обоснование показалось бессмысленным.

– Я сорок лет ждала момента, когда наконец узнаю, что случилось с мамой. И, если честно, мы ведь оба понимаем, что меня вряд ли ждут хорошие новости. Она либо мертва, либо не вернулась, потому что не захотела возвращаться. Даже и не знаю, что хуже.

Вернулась официантка и поставила перед нами напитки.

– Готовы сделать заказ?

Ни один из нас даже не заглядывал в меню.

– Пока нет. Дайте нам еще пять минут, – ответил Том. – Я понимаю, что ты имеешь в виду. Прошло сорок лет, так что пара часов уже ничего не изменят. Тебе нужно успокоиться. Но, что бы ни было в этом письме, знай, что я рядом с тобой, ладно? Как тогда, когда она не вернулась домой, – он взял меня за руку. – Откроем его вместе.

Я улыбнулась через силу и в очередной раз задалась вопросом, как могла его потерять.

– А теперь давай заглянем в меню, – предложил мой старый друг. – Рекомендую рыбный пирог.

– Значит, ты бывал здесь раньше?

– Пару раз. Пэнни нравилось это место.

Я поерзала на своем стуле.

– Пэнни – твоя жена?

– Да, точно.

Трудно подобрать слова в такой ситуации. Я-то о своем бывшем часами могу болтать, потому что он по-прежнему живет, дышит и с назойливой регулярностью вторгается в мою жизнь. Но говорить о покойной жене – совсем другое дело.

– Ммм… Ты все еще скучаешь по ней? – выдавила я, глотнув джина.

И почему я всегда несу чушь? Понятное дело, он скучает.

– Вряд ли когда-нибудь перестану. Но девочки все же со мной.

– Конечно. Сколько им сейчас? – Я вытерла помаду с ободка стакана.

– Мэг двадцать один. Она закончила университет и проведет этот год в Тайланде. А Ханне восемнадцать. Она сейчас получает образование. Изучает клубы, ночную жизнь и алкогольный ассортимент Ливерпуля.

– Серьезно? – нахмурилась я. – Есть такой курс?

– Нет, конечно. Я просто пошутил. Она изучает географию.

Боже, почему я временами становлюсь такой тупицей.

– Значит, она ровесница моему Дилану. Он учится в Ньюкасле на медицинском.

Главное, не начать раздувать от гордости грудь.

Том присвистнул.

– Ого, он, наверно, очень одаренный парень.

– Весь в отца.

– Эй, не умаляй своих достоинств, Тара, – попросил он и снова взялся за меню. – Ну, что, может закажем большую тарелку с закусками на двоих и по порции рыбного пирога? Или ты предпочла бы что-то другое?

– Звучит отлично, – согласилась я, захлопнув меню.

Официантка снова постучала по экрану айпада и принесла нам хлебную корзину, которую мы не заказывали и не собирались есть. Но она, естественно, опустела раньше, чем принесли закуски. Так легче заполнять паузы, да и руки можно чем-то занять.

– Знаешь, Том… – начала я, почувствовав расслабляющее действие джина. – Я ведь любила тебя по-настоящему.

Мой собеседник положил на хлеб кусочек твердого, как скала, сливочного масла и предпринял безуспешную попытку размазать его ножом.

– Я тоже тебя любил, – ответил он грустно. Голос едва не сорвался.

В горле у меня застрял комок, но хлеб был ни при чем.

– А первая любовь никогда не забывается, верно?

Том откинулся в кресле и рассмеялся, разряжая обстановку.

– Ты помнишь… ну… наш первый раз? – спросил он, понизив голос.

– Как я могу забыть? – ответила я, краснея, как пятнадцатилетняя девчонка, которой тогда и была.