Когда прошло еще десять минут, Надежда подсчитала потери. Вактиве было шестнадцать опрошенных контор, в пассиве – сорванный голос инервное состояние. Положительного результата никакого.

В среднем получалось две с половиной минуты на контору.

«Значит, шестьсот, ну пускай пятьсот, нужно рассчитывать налучшее, пятьсот контор умножить на две с половиной минуты… получаетсяприблизительно двадцать часов. Конечно, возможно, мне повезет и я натолкнусь наПузанкова буквально в следующий раз, но это вряд ли. Даже если я выдержу и не сорвуголос, у меня просто не хватит времени, потому что конторы закроются часам ксеми уж точно, а то и раньше. А назавтра к двенадцати нужно быть у нотариуса.Нет, следует срочно изобрести другой способ, как добраться до этого неуловимогоПузанкова».

Надежда Николаевна недаром слыла среди своих знакомыхженщиной сообразительной, которая может найти выход из любой ситуации. Так исейчас – она быстренько пораскинула мозгами и вспомнила о своем давнишнемприятеле Вадиме Шиманском.

Шиманский был адвокатом, и довольно хорошим.

Надежда же познакомилась с ним давно – боже упаси, не покаким-то уголовным делам, а через общих знакомых. Вадим Вадимович очень хорошоотносился к семье Лебедевых вовсе не из-за Надежды. Ее-то он как разнедолюбливал за неугомонный характер. Но Сан Саныч неоднократно чинил емукомпьютер, и благодарность Шиманского была безграничной. Поэтому НадеждаНиколаевна сочла возможным обратиться к нему с мелкой просьбой.

Шиманский был дома и сразу же взял трубку. Разумеется, унего были всевозможные юридические справочники, а также поименный список всехнотариусов, практикующих в Санкт-Петербурге.

– Должен вас разочаровать, Надежда Николаевна, –после непродолжительного шуршания послышался голос Вадима Вадимовича, – внашем городе нет нотариуса Пузанкова.

– Это точно? – заволновалась Надежда. – Выхорошо посмотрели?

– За кого вы меня принимаете, – обиделсяШиманский. – Половинкина Юлия Фаддеевна, а потом сразу Пулярко, нетникакого Пузанкова.

– Этого не может быть, – тихонько проговорилаНадежда, прикрыв рукой трубку, – нотариус Пузанков Евгений Алексеевич…Пузанков…

– Так что простите великодушно, ничем не могу помочь,нету никакого Пузанкова…

– Стойте, Вадим Вадимович! – закричала Надежда,которую внезапно осенило, – проверьте еще Казанкова! Нотариус КазанковЕвгений Алексеевич!

– Что это за шутки, Надежда Николаевна! – В голосеадвоката послышалась профессиональная подозрительность. – Вы говорили, чтоу нотариуса Пузанкова хранится завещание покойного дяди вашей близкой подруги…

– Ну да, – вставила Надежда.

– А теперь оказывается, что вы даже толком не знаете,как зовут нотариуса.

– Моя подруга очень рассеянна, она все путает, –пробормотала Надежда, – Вадим Вадимович, я вас умоляю, проверьтеКазанкова!

– Есть, – сухо произнес Шиманский через некотороевремя, – нотариус Казанков Евгений Алексеевич…

Он продиктовал адрес нотариальной конторы. Надеждапроизнесла слова благодарности и поскорее повесила трубку.

«Я молодец!» – сказала она своему отражению в зеркале иуслышала, как в замке поворачивается ключ.

Пришлось выбросить из головы все посторонние мысли исосредоточиться на семейном счастье.

С Татьяной удалось поговорить только утром, когда муж ушелна работу. Причем утро началось для Надежды Николаевны с важного сообщения.

В новостях по телевизору, который она включила совершенномашинально, занимаясь уборкой, шел криминальный обзор предыдущего дня, иНадежда увидела знакомое помещение склада на набережной Обводного канала.

– Сегодня ночью в здании прогремел взрыв, –раздавался голос за кадром. – Как удалось выяснить, жертва взрыва толькоодна – представитель криминальной группировки Георгий Мирзоян. Мирзоян являлсязаместителем убитого недавно в китайском ресторане авторитета по кличке Кабаныч.Учитывая позавчерашнюю разборку в казино «Какаду», в которой участвовал Мирзояни члены преступной группировки Кабаныча, можно с уверенностью утверждать, что вгороде снова начался передел сфер влияния.

«И ничего подобного, – подумала Надежда, – тоесть, конечно, в казино разборки были, не спорю. Но Жору Духа взорвала Алиса,недаром она так усмехнулась в ту ночь. Оставила, видать, ему подарочек».

– Что ж, – сказала Надежда вслух, – нехорошорадоваться смерти ближнего, но теперь я смогу хоть не думать о бандитах. С этойстороны мне ничто не грозит, потому что Стручок не знает, кто я такая, да ивообще ему никто не поверит.

Окрыленная, она набрала номер Татьяны.

– Слушай, я собираюсь наведаться к нотариусу.

– Вот как? – протянула Татьяна. – И тызнаешь, по какому адресу?

– Представь себе, знаю! Хотя, как оказалось, фамилиянотариуса Казанков, а вовсе не Пузанков! Тоже мне, подслушать правильно немогла!

Татьяна пристыженно молчала, потом неуверенно сказала:

– У меня вообще-то дела…

– Слушай, ты хочешь избавиться от опеки своегофээсбэшника? – вскипела Надежда.

– Естественно, хочу!

– Тогда мы не должны пренебрегать никакой малостью. Уменя такой принцип: идти до конца! Вдруг повезет, и мы узнаем у нотариусачто-то важное?

– И каким образом мы…

– Я уже все продумала, – перебила Надежда. –Время дорого, встречаемся без пятнадцати двенадцать прямо у конторы. И вот что,меня-то никто не узнает, а тебя видели на похоронах, так что – парик у тебяесть?

– Никогда не носила! – резко ответила Татьяна.

– Тогда платком голову повяжи. И макияж поярче сделай!И пальто другое надень!

– Сделаем!

Надежда не замечала Татьяну, пока какая-то женщина в черномпальто не окликнула ее сама. Волосы были полностью закрыты темным шелковымшарфом, глаза так сильно накрашены, что казались темными. Сама Надежда тожесегодня сделала макияж поярче и помаду выбрала соответствующую, но до вишневыхгуб Татьяны ей было далеко.

– Ну и ну! – поразилась она. – Совершеннодругой человек передо мной!

– Паша даже заревновал немножко – куда это я иду в такомвиде! – рассмеялась Татьяна.

– Все отлично, никто тебя не распознает, вот толькоголос… Знаешь, ты на всякий случай молчи, – распорядилась Надежда, –я сама буду говорить. Только ничему не удивляйся.

Татьяна лишь пожала плечами.

В приемной нотариуса Казанкова было людно.