— Хочешь соблазнить меня прелестями столичной жизни, Десмос? Не пытайся! Я отведала ее сполна — и она меня не прельщает. К тому же я не хозяйка своей судьбы, у меня есть обязательства перед другими людьми.

— А,— припомнил вельможа,— ты говорила, кто-то нанял тебя, чтобы отправиться на Ос-Льерро? Но разве этот человек живет не в Мессантии?

Соня засмеялась. Непонятно почему, но королевский судья был готов пуститься на любую хитрость, лишь бы подольше удержать ее рядом с собой. Подобное внимание льстило, но оно было Соне совершенно ни к чему. Если Десмос питает какие-то надежды, увы, его ждет разочарование. Однако упоминание об аргосском нанимателе всколыхнуло в душе недобрые чувства. Странно, за всеми треволнениями последних дней она едва не забыла о графе Галиано, а ведь это он стоял за всей этой историей! Она не может вернуться в Логово Белой Волчицы, пока не узнает все до конца!

— Хорошо,— произнесла она медленно.— Признаю твою правоту, Десмос, и благодарю за любезное приглашение. Мне и впрямь не помешает отдохнуть несколько дней перед дорогой. Однако, прости, но не в твоем доме. Я не привыкла злоупотреблять гостеприимством друзей. Лучше сниму комнату на постоялом дворе. Но мы обязательно встретимся…

* * *

Перед тем как сойти на берег, Рыжая Соня дружески распрощалась со всеми воинами. Теперь их связывали общие воспоминания, пролитая кровь… Это было истинное братство, которое не забывается. Так она и сказала им.

— Возможно, нам еще доведется встретиться! — Лобор дружески обнял ее за плечи.— Проклятые пикты подбираются все ближе к границам Аргоса! Нам пригодились бы такие бойцы, как ты!

Хоть кто-то в этой стране верил, что угроза реальна! Хотя Соня дорого отдала бы за то, чтобы опасения ее никогда не подтвердились.

— Да будет меч твой острым, а рука твердой! — пожелала она воину.— И да будут боги милосердны к тебе в битве!

На берег Соня сошла вместе с Десмосом и Хубартисом, но сотник вскоре поспешил распрощаться: ему не терпелось разделаться со всеми формальностями во дворце и скорее вернуться в свою крепость. Галера должна была ждать его у причала.

— Да хранит тебя Митра, красавица! — пожелал ей воин.— Мы все в неоплатном долгу перед тобой!

— Благодарю тебя, Хубартис. Да снизойдет на тебя благословение богов!

Сотник бросил на нее долгий взгляд, словно намереваясь сказать еще что-то, но вдруг развернулся и решительно зашагал прочь. Вскоре он уже скрылся в толпе.

— Бедняга! — вздохнула Соня, глядя ему вслед.

Десмос в недоумении воззрился на воительницу.

— Ты жалеешь его? Почему?

— Разве ты не понимаешь? Он прекрасный человек, сильный, свободный. Ты же видел его в деле… И мне от души больно видеть его сейчас, какой он стал приниженный и жалкий в предвкушении свидания с вашими дворцовыми холуями. Ему бы вести в бой отряд вольных бойцов — а вместо этого он тащится, как покорный пес, лизать сапоги всевозможным придворным советникам, ни на медную монету не смыслящим в военном деле. Ты не хуже моего знаешь, через что ему предстоит пройти. Они начнут терзать его, донимать расспросами, жарить, как поросенка на вертеле. Весь его героизм они превратят в пшик, назовут ненужной бравадой и недостойным поведением. Постараются принизить его заслуги, докажут, что он нарушил множество правил и предписаний, принял неправильные решения, и еще невесть что. А ведь он сильный, самостоятельный человек. Так почему же — проклятье! — он позволяет, чтобы его унижали эти лизоблюды, почему он подчиняется чьей-то чужой воле? Нет, я этого не понимаю! После всего, что он сделал, почему он по собственному желанию возвращается в мир, который постарается высосать из него всю кровь, низвести до собственного жалкого уровня? Почему? Зачем мужчина соглашается, чтобы его допрашивали, чтобы им командовали, вынуждали писать нелепые отчеты, даже подвергали наказаниям?

— Ты действительно так ненавидишь городскую жизнь, Соня? — добродушно улыбнулся Десмос.

— Что? Города? Нет, я люблю города. И в городе можно чувствовать себя свободным, если сам желаешь этого.

— Но ведь жизнь невозможна без установленных законов и ограничений.

— Вот этого я никогда не могла понять.

— Но тем не менее ты сама знаешь, что такое долг, правила и порядок. Иначе ты не смогла бы сражаться!

— Я сама себе устанавливаю законы, Десмос. Но никому другому не позволю этого делать.

— Пошли прогуляемся,— предложил он.— У меня есть немного свободного времени. Раз уж ты не хочешь стать гостьей в моем доме…

Они шли по залитой солнцем мощеной улице.

— Между прочим, у Хубартиса есть друзья при дворе,— продолжал Десмос.— Так что его не будут особо терзать расспросами. Он сумеет настоять на своем и не даст сбить себя с толку. Так что, возможно, жалости достоин совсем не он…

— Вот как? — Соня подняла бровь.— А кто же тогда?

Вельможа повел плечами.

— Ты не хочешь признавать этого, но жизнь обычных людей имеет куда больше преимуществ, чем такое ненадежное, подверженное всяческим превратностям существование, подобное твоему. Не слишком ли высокую цену ты платишь за так называемую свободу?

На лице воительницы отразилась досада.

— Никакая цена не может быть слишком высока за то, чтобы жить так, как тебе хочется, и самому быть хозяином своей судьбы. Вы все давно забыли, что это такое — свобода. Неудивительно, что никто не желает ее!

Смущенный ее горячностью, Десмос примиряюще поднял руки.

— Не будем ссориться. Мне не хотелось бы потерять тебя так глупо после всех пережитых испытаний. Поверь, я слишком уважаю тебя…

Выразительный взгляд его карих глаз говорил не только об уважении… но Соня предпочла не обращать на это внимания. Сейчас ее занимали совсем другие мысли. А любовь… Что же, Десмос забудет ее через пару лун, полюбит кого-то еще, а потом еще и еще. Так всегда бывает. Любовь — самая зыбкая и ненадежная ценность в этом мире. Уж Соне ли этого не знать!

Поболтав еще немного ни о чем, они распростились посреди улицы, у входа на постоялый двор, где Соня намеревалась остановиться, пока не завершит все дела в Мессантии. Они с Десмосом договорились, что он зайдет к ней попрощаться через пару дней на закате солнца. Девушка обещала ждать.

* * *

Два дня пролетели незаметно в постоянных и не слишком приятных хлопотах. Когда Десмос появился на пороге обеденной залы, где они условились встретиться с Соней, он не сразу заметил ее в шумной разномастной толпе.

— Как ты можешь здесь находиться? Весь этот шум, грязь…— Вельможа брезгливо отодвинулся от какого-то моряка в распахнутой до пупа рубахе, оравшего разухабистую песню. Соня равнодушно пожала плечами.

— В Логове, где я живу обычно, ничего подобного нет. Там все тихо, уединенно… и очень серьезно. Иногда мне не хватает всего этого. Впрочем, едва ли ты меня поймешь.