обойти стороной. Как там у Булгакова — сами придут и предложат. Раньше как-то слабо верилось, что такое бывает.

А нет! И на моей улице перевернулся грузовик с конфетами.

— Если хочешь, могу тебе этот «Жемчуг» вернуть, — басит отец спасенной мною девочки. — Он теперь к двум иностранцам перешел. Мутные они оба… Скорее всего, это братья заказали бывшего владельца. Хорошо, хоть жена и дети под пули не попали.

Содрогаюсь только от одной мысли, что Яну и малышей ждала судьба Василиди. Даже представить страшно.

— Она ушла от него, — бросаю тихо. — Я забрал ее и детей примерно за час до стрельбы.

— Ну и чуйка у тебя, доктор, — басит довольно Алексей Петрович.

— Да, интуиция не подводит, — скромно киваю я, точно зная, что когда дело касается Яны, у меня все чувства обостряются в тысячи раз.

— Ты молоток, доктор, — усмехается мой новый знакомый. — С таким прицепом бабу взял! Свободной, что ли, не нашлось?

От его слов дергаюсь мысленно. Ну, за каким хреном люди лезут в чужую жизнь?

— Нашлись бы, — улыбаюсь холодно. — Только я не искал. Яна — замечательная женщина, и люблю я ее. Какой смысл искать другую?

— А дети?

— Близнецы мои, — говорю совершенно спокойно и с некоторым злорадством наблюдаю, как вытягивается морда Алексея Петровича.

— А, ну если… — тянет он и задумчиво трет квадратную челюсть. — Слушай, ну так по документам они же все равно наследники… Давай верну тебе этот сраный «Жемчуг», и будем в расчете, а?

— Да вы мне ничего не должны, Алексей Петрович, — убеждаю я своего собеседника и тут же осекаюсь на полуслове.

Деньги в отель вложены немалые. И, безусловно, Яна и Милана имеют на них право. И кто я такой, чтобы отказываться?

— Насчет «Жемчуга» подумаем. Мне с Яной посоветоваться надо. Это вопрос пока. Но есть одна маленькая просьба. Нужно доставить письмо на Родос и вручить лично адресату.

— Что за письмо? — смотрит на меня настороженно генерал.

— Да так… Яна в бумагах бывшего нашла документы его деда. Вот хочет вернуть. Мы туда ехать не планируем. А почте не доверяем. Это старая купчая. Ее не восстановишь.

— Нет проблем, — тут же соглашается Алексей Петрович, по-свойски хлопает меня по плечу и, пожав руку, спешит к черному Гелендвагену, где уже замаялись жена и дочка. — Про отель подумай, — кричит напоследок.

— Обязательно! — кричу я и, зайдя во двор, попадаю под пристальный взгляд отца.

— О чем речь? — спрашивает он сурово.

Рассказываю про гостиницу, умолчав о конверте.

— Не связывайся. Вход — рубль, выход — пять.

— Сообщу Яне. Все равно решать ей, — мотаю головой и неожиданно ловлю себя на странной мысли. Пройдет время, и Яна будет скучать. По морю, по «Жемчугу». А я… Я могу ей его подарить. Хороший подарок к свадьбе!

— Я нашел, кто переправит пакет старому Василиди, — шепчу, как только мы оказываемся в своей комнате. Мимо нас носятся дети. Кричат, размахивая игрушечными пистолетами. Даже Милана вооружена.

Улыбаюсь, наблюдая за мелкими бандитами. Уже привык к их вечным потасовкам и радостным воплям. И с трудом могу представить, как жил без них и мог бы существовать дальше.

— Скажи, — смотрит на меня во все глаза Яна. — У тебя какой-то секрет?

— Нет, — отмахиваюсь, пораженный проницательностью любимой. Она все обо мне знает и читает меня как открытую книгу. — Я тут подумал, — бросаю осторожно. — Вы с детьми, наверное, будете скучать по «Жемчугу».

— Есть немного, — виновато улыбается Яна. — Там мне нравилось. Если бы не заходы Архипа и претензии его родственников, можно было б там жить. Но ушло и ушло, Никита. Я ни о чем не жалею… — заявляет решительно.

А у меня в башке уже зреет фантастический план.

Нужно только посоветоваться с Агафоновым и Марком. А еще заглянуть к ювелиру.

Тем же вечером я отвожу пакет генералу и при личной встрече спрашиваю осторожно.

— Предложение по отелю еще в силе?

— Конечно, — кивает Алексей Петрович. — Что там твоя женщина? Пусть только согласится, сразу дам отмашку.

— Я ей его подарю. На свадьбу. К пятому июля управитесь?

— Так точно, товарищ доктор, — весело ухмыляется генерал и добавляет со вздохом. — Ну, ты и нахал, Макаров!

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

Эпилог

Яна

Свадьба. И в огромном Макаровском доме переполох. В платье в пол и босиком носится из комнаты в комнату Алина. Громко отчитывает Настю и пытается приструнить детей, бегающих по коридорам. В нашей с Никитой спальне в кресле восседает Дуська. Оглаживает большой живот и радостно улыбается.

— Я как слониха, — смеется она. — Если сейчас встану и начну бегать, кого-нибудь затопчу.

— Ты самая очаровательная слониха в мире, — смеюсь, глядя на подружку в зеркальном отражении.

— А ты самая обалденная невеста, которую я видела, — довольно тянет Евдокия. — Сделай моего брата счастливым, пожалуйста! Самое дорогое отдаю…

— Я постараюсь, Дусь, — серьезно смотрю на подругу. Бросаю мимолетный взгляд на парикмахера, укладывающую мне замысловатую прическу.

— А Никита тебя уже такой видел? — неожиданно интересуется Дуська.

— Нет, — хихикаю я. — Это сюрприз. Он каштановый терпеть не мог. Но молчал. А я решила к свадьбе перекраситься. Вот с Олей и колдуем с раннего утра.

Не слушая болтовню кумушек, придирчиво смотрю на себя в зеркало, и самой не верится. Все. Прошел этап Василиди. Снова наступает Макаровский. Рыжей я себе нравлюсь больше. Бледно-зеленое платье выигрышно оттеняет огненные кудри. А жемчужные цветы в волосах делают образ чуть-чуть игривым. Вот только зона декольте осталась открытой.

«И все из-за Макарова! — недовольно вздыхаю я. — «Не надо, не надо» убеждал рьяно, будто это ему предстояло выйти в колье.

— Наверное, нужно у Алины попросить что-нибудь? — спрашиваю я у Дуськи. Она смотрит на меня сонным взглядом, а потом, встрепенувшись, морщит нос.

— Я бы не стала…

Что делать, если у моих любимых подруг натянутые отношения? Для Дуськи Алина навсегда останется разлучницей. Хотя вторая жена не имеет никакого отношения к первой семье Вадима Макарова. Но при разводе родителей дети страдают первыми.

«Ты бы своим объяснила», — в который раз обжигает меня тревожная мысль. Никита молчит. А я никак не подберу слов, чтобы рассказать близнецам правду. И каждый раз останавливаю себя. Говорю, что еще рано, или не тот момент. Трушу! Как же я трушу и не могу найти подходящие слова. Макаров ждет и не напоминает даже. Но моему любимому терпения не занимать.

— Можно? — в дверь просовывается голова Тонечки. Изысканный узел блондинистых волос венчают перламутровые цветы. Очень красиво. А в сочетании с темно-синим платьем тем более.

— Какая же ты шикарная! — охаю я, в который раз поражаясь красоте Антонины.