— Хотелось бы знать, что вас в действительностиинтересует, — поинтересовалась я. — Уж если мы оказались в такойситуации, вы могли бы хоть кое-что мне рассказать. В конце концов, этоготребует элементарное чувство приличия… — Славик мои слова проигнорировал, аГриша тяжело вздохнул. — Хорошо, — кивнула я. — Как вам угодно.Но в этом случае помощи от меня не ждите.

— Хозяин виллы нам действительно не нужен, —нерешительно начал Григорий. — Мы же просто хотели узнать, здесь ли он…

— Уж очень мудрено, — не поняла я. — Зачем жеузнавать, если он вам не нужен?

— Очень много вопросов, — возвысил голос Славик, ая решила с ним не церемониться.

— Я обещала содействие при условии, что это будетбезопасно — раз, что делать ничего не придется — два, и что на море будетхорошая погода — три. Погода действительно хорошая, все остальное — ни к черту.Помнится, вы говорили, что пытаетесь отыскать Сережу, заметьте: мы здесьнесколько дней, а он себя никак не проявил. Кажется, мы напрасно теряем вашиденьги. Про время я ничего не говорю, у меня его сколько угодно, но деньгипо-прежнему ваши, и вы их швыряете на ветер. Трофима, как вы его называете,нет, зато полно маньяков, еще одно подобное испытание — и я увольняюсь… И ненадо делать такое лицо, — заявила я Славику. — Вы мелкие жулики, мнеэто доподлинно известно, можете грозить сколько хотите, только я вас не боюсь,ничегошеньки вы мне не сделаете, а вот я могу доставить вам массунеприятностей, к примеру, взять и заорать на весь пляж, что меня похитили,попрошу Екатерину Васильевну позвонить моему мужу он приедет, и остаток жизнивы, Вячеслав Сергееич просидите в тюрьме, уж мой-то муж об этом позаботится.Гришу я, конечно, сажать не стану, потому что он меня спас и вообще он милый, авот вы мне очень несимпатичны, и я хочу, чтобы вы об этом знали.

Славик с Гришей переглянулись и уставились на меня.

— Ты ее спас? — наконец вымолвил худосочный.

— Ну… — невнятно промычал его компаньон, а я закивала:

— Спас, спас…

— От кого?

— От маньяка, — охотно ответила я.

— Что за чушь… какой маньяк?

Вот тут-то и выяснилось, что Гриша до сих пор ничего нерассказал о моем визите к заброшенному дому и о встрече с тем самым психом.

Славик слушал недоверчиво и хмурился. При моем описанииманьяка неожиданно проявил интерес:

— Шрам на лбу?

— Да… вот здесь, — показала я пальцем. — Вмелких зубчиках.

Славик помолчал, потом, точно очнувшись, хмыкнул и заявилуверенно:

— Ерунда… А зачем вы, Анна Станиславовна, ночью тудаотправились?

— Я уже объяснила Грише: решила, что там прячется вашТрофим…

— Наш, Анна Станиславовна, наш…

— Хорошо, если вам так больше нравится, я никогда неспорю по пустякам. Но Трофима там не было, зато был маньяк, а встреча с ним невходит в круг моих обязанностей, раз уговор был, что я лежу на пляже. А потомеще и этот блондин…

— Хорошо, уважаемая, — устало согласилсяСлавик. — Лежите себе и дальше на пляже. Ни о чем другом мы вас больше непопросим.

— Да? — Такая покладистость вызвала подозрение. Япосидела, подумала, не нашла, что бы еще сказать, и отправилась спать.

После обеда мы с Ромео встали, перекусили на скорую руку ипошли искать компаньонов. Екатерина Васильевна, которая убиралась в кухне,сообщила, что Григорий Иванович только что откуда-то вернулся, а ВячеславСергеевич только что куда-то ушел.

— Гриша! — крикнула я, устав бродить по дому. Онотозвался с веранды, и через полчаса мы пошли на пляж.

Кроссовки Гриши, стоявшие возле двери, были с характернымбелым налетом, из чего я сделала вывод, что их хозяин до обеда нес вахту где-тов горах, судя по всему, наблюдал за ненавистной виллой. Далась она им, уж вродебы намекнули людям, что лезть туда не стоит…

Подобным мыслям я предавалась остаток дня до самого вечера.Пляж мы покинули поздно, потому что, спасая от жары, дул легкий ветерок, а наволнах было очень приятно кататься на матрасе, то есть это я каталась, а Гриша,держась одной рукой за матрас, плыл рядом, поглядывая на меня с умилением.Вообще я вынуждена признать, что проводить с ним время было довольно приятно. Вотличие от моего мужа, Гриша, к примеру, никогда не спорил и, подозреваю,считал меня очень умной, что мне, конечно, льстило, потому что, если честно,умной меня мало кто считал. При этом Гриша не забывал, что я замужем, и хотьсмотрел на меня с заметным томлением, но никаких попыток к сближению не предпринимал.Наверное, до сих пор помнил о черепно-мозговой травме и надкушенном ухе.

Когда солнце стало садиться за гору, мы собрали вещи ивернулись домой. Дом был пуст, Екатерина Васильевна давно ушла, а Славик еще невернулся. Поначалу Гриша не выказывал беспокойства. Мы поужинали холоднымцыпленком и разошлись по комнатам. Где-то около полуночи я услышала шаги возледома и на цыпочках пробралась к окну. Весь день я ощущала безотчетную тревогу,почему-то мне казалось, что сегодня ночью непременно появится Сережа. Однакоменя ожидало разочарование: по тропинке, ничуть не таясь, шел Гриша, причем шелот калитки к дому, то есть явно откуда-то возвращался.

— Гриша! — крикнула я, а он поднял голову. —Что случилось?

Он сделал мне знак, что сейчас подойдет, и скрылся из полямоего зрения. Хлопнула входная дверь, он стал подниматься по лестнице, а явышла ему навстречу.

— В чем дело? — спросила я шепотом.

— Славка до сих пор не вернулся…

— Что это может значить? — испугалась — Он следилза виллой?

— Следил. — Гриша принял покаянный вид.

— Вот именно: следил… Что я вам говорила, там однипсихи. Вдруг они его поймали?

— Кто? — вытаращил Гриша глаза.

— Ну эти, с виллы. По-моему, они способны на все.

— Да мы даже близко к вилле не подходим, мы ж следим задорогой…

— Следим, следим, — передразнила я. — Куда жон делся?

— Не знаю. И машины на месте нет. Должно быть, куда-тоуехал, то есть что-то углядел, сидя на горе, ну и…

— В милицию заявим?

— С ума сошла? — испугался Гриша и заговорил снотками подхалимства в голосе: