– Каким образом мы можем все проверить? – спросилФедосеев. – Бегать по этажам и спрашивать, кому покойный одолжил такуюсумму?

– Нет. Нужно искать убийцу более избирательно. Я уже вамговорил, что он должен быть достаточно талантливым ученым-химиком.

– Нет таких в этом доме, – устало произнесследователь, – мы все проверили по каждой квартире. Даже детей и родителейпроверили, которые не живут в этом доме. По каждой квартире. Нет здесь химиков.Кто угодно есть, а химиков нету. Теперь скажите мне, как смогли убить адвоката?

– Не знаю, – честно ответил Дронго, – но с нимлегче. Он наверняка отправился к тому человеку, которому Вилаят Ашрафи отдалденьги. Может, он там что-то выпил или съел. Хотя я думаю, что он не стал бытам ничего пить или есть. Может, еще неизвестный нам способ отравления. Давайтепоставим себя на место убийцы. Предположим, что к нам пришел адвокат.

Теперь представьте себе состояние убийцы. Он был убежден,что со смертью Вилаята Ашрафи обрубаются все концы. Каково же было егоизумление, когда на пороге появляется адвокат, который заявляет, что все знает.Более того, он осведомлен о деньгах, которые убийца не вернул. Нужно что-тосделать. Срочно и немедленно, иначе потом будет поздно. Но с другой стороны,нужно любым способом гарантировать себе алиби, ведь адвокат не может умереть вквартире убийцы, иначе все сразу поймут, кто был истинным виновникомслучившегося. Значит, нужно быстро придумать новый способ умерщвления своегогостя. Обратите внимание, как он переборщил с ядом. Значит, действительноиспугался и этим невольно выдал себя.

– Как он сумел убить адвоката? – упрямо повторилФедосеев. – Вы можете мне объяснить?

– Нужно сделать так, чтобы адвокат ушел живым, —задумалсяДронго, – с другой стороны, очевидно, между ними был неприятный разговор,если вернувшийся в квартиру Муса Халил сразу позвонил своему боссу в Каир исообщил, что знает имя убийцы.

Он задумался.

– Каким образом его отравили? – терпеливо спросилФедосеев. – Вы можете ответить хотя бы на этот вопрос?

– Он умный человек и умеет просчитывать реакцию своегособеседника, – задумчиво повторил Дронго. – Значит, он точно вычислилвозможное поведение своего гостя, когда тот уйдет от истинного виновника всегослучившегося. Значит, он все рассчитал. Скажите, что бы вы сделали на егоместе?

– Не знаю. Не дал бы ему уйти.

– Глупо. Тогда все поймут, кто настоящий убийца. Он не могубить у себя дома, а потом спрятать где-нибудь труп. Возможно, адвокат сообщилему, что приехал сюда с телохранителем. На всякий случай. И тогда убийца решилпридумать новый метод...

– Какой? – рявкнул Федосеев.

– Реакция собеседника, – задумался Дронго, – чтосделает адвокат, едва выйдя от убийцы? Он сразу сообщит об этом своемупрезиденту компании, старшему брату убитого и, возможно, затем позвонит вмилицию. Или наоборот. Значит... О господи...

Он взглянул на следователя и вдруг поднявшись, бросился вгостиную, где работали эксперты. Один из них наклонился и поднял мобильныйтелефон умершего адвоката, рассматривая его со всех сторон.

– Бросьте его немедленно! – закричал Дронго. –Бросайте на пол и вытрите руки! Прямо сейчас. Вы слышите?!

Человек обернулся к нему, испуганно глядя на Дронго и непонимая, о чем тот кричит.

– Бросайте телефон! – закричал Дронго, подбегая кэксперту и выбивая у него коленом телефон. Аппарат упал на пол.

– У вас странные манеры, – сказал кто-то изнаходившихся в комнате.

– Что вы себе позволяете? – спросил Федосеев.

– Телефон, – показал Дронго, – он каким-то образомсумел нанести яд на этот аппарат. Он все правильно рассчитал. Первое, чтосделает адвокат, выйдя от него, это позвонит своему шефу. Или в милицию.

– Это ваши предположения, – хотел сказать Федосеев, ноуспел произнести только первые два слова.

Эксперт, державший в руках мобильный телефон погибшегонесколько секунд назад, неожиданно начал задыхаться. Он поднес руки в горлу.

– Быстро промывание! – закричал Дронго. – Сделайтеему укол. Он отравился! На телефон нанесен яд. Быстрее, иначе он сейчас умрет!Зовите сюда всех врачей. Быстрее!..

Потом была невероятная паника. Эксперта спасали все, кто былв квартире. Врачи, эксперты, офицеры милиции, сотрудники прокуратуры. Онпотерял сознание через минуту. Врачи были рядом, они делали все, чтобы егоспасти. Через пятнадцать минут реанимобиль увез его в больницу. Они успелибуквально чудом. По дороге в больницу у него остановилось сердце, и врачамудалось его запустить еще раз. Только после того, как его привезли в больницу исделали срочное промывание, появился шанс на его спасение, хотя доктора иопасались, что его организму нанесен непоправимый ущерб. Федосев приказалотправить телефон на экспертизу и ничего больше не трогать. Он выгнал всехэкспертов, сидя на кухне, и разрешил зайти сюда только Дронго.

– Хочу вас снова поблагодарить, – хмуро сказалФедосеев, отводя глаза. – Если бы не ваша оперативность, этот молодойчеловек сейчас был бы мертв. Спасибо. Врачи считают, что он сумеетвыкарабкаться, хотя, возможно, и останется инвалидом на всю жизнь. Оченьсильная концентрация яда. Похоже, вы были правы. Этот сукин сын нанес яд наповерхность панели мобильного телефона. Интересно, как это ему удалось?

– Не знаю, – вздохнул Дронго, – я просто поставилсебя на его место. Он ведь должен был понимать, что адвокат сразу позвонит, кактолько выйдет от него. Значит, каким-то образом сумел добраться до телефона инанести яд. Может, достаточно одной капли этого вещества. А потом было ужесовсем несложно ждать, когда Муса Халил умрет. Несчастный человек, он так хотелпервым доложить президенту компании о своем личном успехе. Он, очевидно,догадался, кому мог одолжить такую сумму Вилаят Ашрафи, и сразу отправилсятуда.

– А вы еще не знаете?

– Пока нет. Но в доме на девятнадцатом этаже проживает ДавидАронович Савицкий. Это старый знакомый моего отца. Честное говоря, если даватьденьги, то только такому человеку, как Савицкий. Он всегда может сделать деньгииз воздуха. В Баку в семидесятые-восьмидесятые годы его считали простоволшебником. Он был одним из самых известных «цеховиков».

– Может, Ашрафи дал деньги именно ему? – предположилФедосеев.

– Не думаю. Хотя он идеальная кандидатура на эту роль. НоСавицкий не стал бы брать деньги у арабского бизнесмена. К тому же Ашрафи родомиз Ирана, а я не думаю, что Давид Аронович стал бы так небрежно относиться кэтому вопросу. Насколько я помню, он был всегда очень набожным евреем.Жертвовал деньги на синагогу, закупал всем нуждающимся мацу.

– Тогда кто? – спросил следователь. – Кто еще могполучить эти деньги?