– Нужно проверять, – твердо сказал Дронго, – иногопути у нас нет. Проверять по второму разу, по третьему. Я поеду сейчас навстречу с Сергеем Вуличенко. Если у тебя появятся новые данные, сразу звони. Ябуду в «Шереметьево-два».

Дорога в аэропорт заняла не тридцать минут, как онрассчитывал, а все полтора часа. Сказывались пробки на Ленинградском проспекте,уже ставшие хроническими. Дронго вошел в зал официальных делегаций, когда тамуже сидели Вуличенко со своим помощником. Он пожал руку бизнесмену, усаживаясьрядом с ним.

– Я вас слушаю, – кивнул бизнесмен, – будутечто-нибудь пить?

– Нет, спасибо. Я хотел уточнить несколько моментов. Вызнали, что ваш друг Вилаят Ашрафи встречался с Ритой Эткинс?

– И не только с ней, – улыбнулся Вуличенко, – онбыл молодой человек, ему нравились красивые женщины. А она очень красиваяженщина. Не понимаю, почему вас волнует этот вопрос. Конечно, он встречался сженщинами, и не только с ней.

– Но в день убийства они увиделись на вашей выставке в«Крокус экспо». Зачем вы ее пригласили? Вы же наверняка знали, что онвстречается уже с другой.

– Он встречался со многими, – ответил Вуличенко, –и, честно говоря, я не понимаю, какое отношение имеют его встречи к нашей выставке.Рита приехала туда освещать это событие, получила приглашение, как и всеизвестные журналисты, представляющие свои газеты и телевизионные агентства. Аон прибыл туда как мой друг и бизнесмен, которому интересно увидеть новуютехнику. Ничего особенного в этом не было. Кстати, они очень мило общались, я кним подходил.

– Вы не слышали о чем они говорили? Может, в вашемприсутствии он говорил, что собирается вернуться домой?

– Что-то такое говорил, но я не обращал внимания. У менябыло столько гостей, я не мог уделять внимание только им двоим.

– Что именно он говорил?

– Не помню. Кажется, сказал, что ему обязательно нужнозаехать домой. Я следователю об этом уже рассказывал.

– Это он сказал в присутствии Риты?

– Не помню. Честное слово, не помню. По-моему, да.

– И потом он уехал раньше обычного?

– Да. Он предупредил меня, что уезжает.

– Вы его провожали?

– Нет. У меня было полно посетителей, я не мог никудаотойти.

– А Рита осталась?

– Да, она была до вечера. И даже потом приехала на банкет.Но быстро ушла.

– Ясно. А Натальи Кравченко там не было?

– Не было. Она спортивная журналистка и не имеет к нашейвыставке никакого отношения. Кроме того, я человек миролюбивый. Зачемприглашать двух фурий одновременно? Чтобы они устроили скандал? Глупо инеразумно. К тому же как профессионал Кравченко меня вообще не интересует. Онаслабая журналистка, и об этом все знают. Кажется, главный редактор газетыдержит ее просто из жалости. Или кто-то его упросил. Почитайте ее репортажи.Плоские и неинтересные. И это в такой интересной газете, как «Известия».

– Обязательно почитаю. Вы еще сказали мне, что иногда бывалис погибшим в казино.

– Да, мы ездили в казино. Он, правда, не любил рисковать.Странно, что он араб, а вел себя совсем не так, как они. Никогда не рисковал,не ставил больших денег.

– Он был не арабом, а фарсом. Они более рациональны, –улыбнулся Дронго.

– Может быть, – согласился Вуличенко, – только онобычно такой взрывной, а когда попадал в казино, успокаивался и даже сдерживалменя.

– Какие суммы вы обычно ставили?

– Я мог поставить до десяти тысяч долларов. Он не большетысячи. Хотя нет, даже меньше. Пятьсот долларов. Он говорил, что его отецненавидел все азартные игры.

– Его телохранитель бывал с вами?

– Нет. Он обычно ждал его в машине. Насколько я понял, тамбыла проблема с оружием. Он не хотел входить в казино, сдавая свой пистолет. Незабывайте, что он иностранец и у него могли быть некоторые проблемы. А охранятьсвоего шефа без оружия вообще невозможно. Здесь нравы такие, что только пистолетиногда может остановить ненормального водителя, который подрезает тебе дорогу,или сумасшедшего скинхеда, который ненавидит тебя только за то, что ты негр илиараб.

– Муса Халил часто бывал с вами?

– Два или три раза. Он тоже осторожный и боязливый. А может,просто жадный. Никогда особенно не рисковал. Наверно, умный адвокат и долженбыть таким. Осторожным и внимательным.

– Знакомые в казино часто попадались?

– Конечно. Все знакомые. Туда ходит определенный контингентлюдей. Некоторых игроков мы даже узнавали. Они проводят там весь день. Это ужекак болезнь, вылечиться практически невозможно. Хорошо, когда есть деньги. Акогда их нет, приходится что-то придумывать.

– Когда вы бывали в казино, там не происходило ничегонеобычного?

– Нет. Обычная игра. Один раз мы даже выиграли четырнадцатьтысяч долларов и сразу решили их прокутить. Поехали за город. Я повез его кзнакомым цыганам. Ему очень понравилось.

– Вспомните, может, было еще что-то необычное.

– Это казино. Там бывает все, что угодно. Скажите, что ваминтересно, и я отвечу. У меня посадка через пять минут, – напомнилВуличенко.

– У господина Ашрафи пропала крупная сумма денег, –пояснил Дронго, – и поэтому я пытаюсь узнать, куда могли исчезнуть этиденьги.

– Когда пропали? – нахмурился Вуличенко.

– Летом. Примерно в июле.

– Какая сумма?

– Триста тысяч долларов.

– Нет, не пропали, – неожиданно улыбнулсяВуличенко, – об этом я как раз знаю. Он мне об этом говорил. Но там все впорядке.

– Что говорил? Я вас не совсем понимаю.

– Он одолжил эти деньги своему соседу, – пояснилВуличенко, – но потом тот вернул деньги. Мне об этом говорил сам Вилаят.Ничего серьезного не было. Просто дал деньги своему соседу, и тот их потомвернул. Обычное дело, нужно помогать людям.

– Кому он их дал?

– Своему соседу.

– Какому соседу? – придвинулся к бизнесмену Дронго.

Объявили о посадке на рейс в Берлин. Помощник уже стоялрядом с ними, сжимая в руках кейс и испытующе глядя на своего босса. Вуличенкомедленно поднялся, улыбнулся еще раз.

– Откуда я знаю, какому соседу? – снисходительнопроизнес он. – Мы тогда поехали в казино, и Вилаят с кем-то поздоровался.Я спросил, кто это такой, и он сказал, что это его сосед, которому он одолжилденьги. Триста тысяч долларов. Я еще удивился, что он отдал такие деньги. Ноничего не спросил.

– Вы запомнили этого человека? – поднялся следом за нимДронго.