* * *

– Расслабьтесь, – посоветовал Славомир, заметив, что Майкл слегка нервничает, наблюдая за последними приготовлениями. – Ничего страшного здесь нет. Все технологии многократно опробованы и тщательно отработаны. Это наши новейшие разработки, которые мы получили благодаря исследованиям технологий с корабля чужих.

– Я полагал, что это будет камера с запасом искусственной пищевой массы, – разъяснил свои тревоги Никсон.

– Камера громоздка и неудобна. Она сложна технически, ведь в ней придется предусмотреть и спроектировать полный комплекс систем жизнеобеспечения. Здесь все значительно практичнее, – улыбнулся Зенин, прекрасно понимая эмоции Никсона.

То, в чем Майклу предстояло совершить переброску в пределы Евразийской Империи, представляло собой полупрозрачное гигантское яйцо, опутанное паутиной гибких трубок и проводов. Основание яйца покоилось в стальной чаше, напоминающей огромную собачью миску. Верхняя часть раскрылась лепестками разрыва, словно начавший распускаться цветочный бутон. И через этот разрыв, в который Майкл не преминул заглянуть первым делом, видно было ровное дно. В яйце не было ничего, кроме многочисленных отверстий в стенках, в тех местах, где к ним примыкали эластичные трубки.

– Для вас все пройдет как один миг, – продолжал капитан, почти с нежностью касаясь оболочки яйца ладонью. – Мы простимся с вами здесь, а в следующий миг вы очнетесь в месте назначения. Наш сотрудник, работающий под прикрытием, поможет вам с первыми шагами по ту сторону перемещения.

– Вы что, телепортатор изобрели? – догадался Малыш.

– К сожалению, нет, – разочаровал его Славомир. – Просто мы создали, на основании механизмов чужих, доставшихся нам так же случайно, как и вам на Новых Колониях, практически идеальную анабиозную камеру. Так что, можно считать наше изобретение немного телепортером, немного машиной времени, немного номером мотеля, где можно хорошенько выспаться…

– А выглядит не очень, – отметил честно Никсон. – Больше смахивает на кожуру яйца какой-то вылупившейся твари.

– Ну, можно считать это устройство и таковым отчасти тоже, – усмехнулся Зенин. – Ведь для тех, к кому в гости вы направляетесь, вы будете не просто Ничей, а действительно вылупившейся тварью, опасной и безжалостной.

– Все готово, господин капитан, – доложил негромко подошедший техник. – Можем начинать загрузку в любой момент.

– Отлично! – развел руки, словно собираясь обнять Майкла, Славомир. – Не люблю долгих прощаний. Они как повод все переосмыслить и переиграть. А железо надо ковать пока горячо. Так что, прошу вас, господин Ничей. Располагайтесь с комфортом. И, скатертью дорожка.

Техник обвел Никсона вокруг чаши с яйцом и с другой стороны обнаружилась ажурная стальная лесенка и столик каталка с разложенными на нем непонятными предметами. По требованию техника, Малыш полностью разделся и еще двое подошедших специалистов споро утыкали его тело крошечными датчиками. Притом Малыш мог бы поклясться, что в момент прикосновения датчиков к его коже, они мгновенно «пускали корни», вонзая под кожу тонкие острые усики. Боли Майкл при этом не ощущал, только легкое щекотание, словно от тонкой травинки. Когда все датчики со стола перекочевали на тело Никсона, техник гостеприимно указал рукой на лесенку:

– Прошу вас. Вы должны спуститься вниз и сесть на корточки. По мере заполнения камеры, можно будет расслабиться и пребывать в любом удобном для вас положении. Когда уровень дойдет до лица, если вы будете еще в сознании, постарайтесь не паниковать. Раствор совершенно безвреден и во время попадания в дыхательные пути оказывает дополнительное анестезирующее воздействие…

– Во время попадания в дыхательные пути? – ужаснулся, Никсон, панически озираясь, словно в поисках пути для бегства.

– Не волнуйтесь, – успокоил техник. – Раствор, который заполнит камеру, пригоден для дыхания. Прошу вас…

Майкл решительно забрался по тонкой, но крепкой лестнице и спустился по свисающим сквозь разрыв ступенькам внутрь яйца. Едва он коснулся дна, как лесенка поползла вверх, отрезая путь к отступлению. Лепестки расходились в стороны, образуя разрыв на уровне груди Майкла. Обернувшись, Никсон поймал взгляд капитана Зенина, внимательно, но спокойно наблюдавшего за происходящим. Славомир едва заметно кивнул головой и вскинул ладонь к виску в шутливом жесте отдания чести. Следуя указаниям техника, Малыш опустился на корточки, полностью скрывшись в яйце. Он здорово нервничал, и только понимание того, что Зенин вряд ли собрался бы ликвидировать пленника столь экзотическим способом, помогало ему держать свои нервы под контролем. Ступней коснулось что-то прохладное и, опустив взгляд вниз, Майкл с удивлением обнаружил, что в камеру уже начал поступать желеобразный раствор. Одновременно с этим, появился чуть сладковатый запах с некоторым травяным привкусом. После первых же вдохов слегка закружилась голова, словно от доброго глотка старого вина. Раствор прибывал весьма интенсивно, сочась тонкими ручейками из всех отверстий в оболочке. Обоняние перестало ощущать запах вмиг притупившись. В то же время на Никсона вдруг навалилась тяжелая тягучая сонливость. Веки буквально налились свинцом, норовя закрыть помутневшие глаза. Силы стремительно растаяли, оставив лишь необоримую усталость и безразличие к происходящему. Гель поднялся до груди и Малыш облегченно расслабился, позволяя телу расслабленно повиснуть в растворе. Лицо ткнулось в жидкость, мгновенно наполнившую рот и нос. Майкл из последних сил рванулся, запрокидывая голову назад и конвульсивно дергая конечностями. Но, словно у спеленатой паутиной сонной мухи, у него не было сил вырваться из окутавшего сознания сна. Веки победно сомкнулись, и Малыш осел, уходя в прибывающий раствор с головой. Некоторое время он еще едва заметно вздрагивал всем телом, пытаясь сопротивляться на подсознательном уровне. Гель ворвался в носоглотку, проник в легкие и желудок. Но сознание уже потухало, стремительной исчезающей искоркой уносясь во тьму небытия…

* * *

Малыш начал задыхаться и очнулся. Жестокие спазмы скрутили его тело, выжимая из желудка и легких все их содержимое. Майкл давился выливающейся из глотки желеобразной жидкостью, кашлял и отплевывался, стараясь побыстрее освободить место воздуху. С трудом хватая ртом теплый затхлый воздух, он пополз, обдирая о жесткий пол локти и колени, в сторону от сгустков геля и ошметков, в которые превратились стенки яйца-камеры. Глаза никак не удавалось проморгать от попавшего в них маслянистого геля. Поэтому, добравшись до какой-то стены, Никсон врезался в нее, больно ударившись головой. Эта боль от удара привела его в чувство, заставляя разум окончательно проснуться и взять, наконец, под контроль, все тело. Перевернувшись на спину и опершись на стенку, Малыш протер глаза ладонями. Зрение восстановилось, слегка раздражая преломляющейся от еще застилающей глаза пленки геля картинкой. Но каждое движение век улучшало ситуацию, и вскоре Малыш видел так же, как до проведенной над ним экзекуции утопления в заполнившем камеру растворе. Многочисленные датчики вытянули свои корешки из под его кожи и теперь осыпались, словно подсолнечная шелуха.