Ее пасли мои люди, а я следил за ее движухой, охрану дергал. Просматривал материалы, которые исправно мне присылались, список звонков, контактов. Чисто все. Не прикопаться.

Встаю. Пора заканчивать. Выбор оставляю за девчонкой. И тут ее взгляд затравленный в сторону ножа цепляю.

— Не поможет. Порезы на твоем теле только привлекут моего партнера, поверь, такие игры в его вкусе.

И боль в ее глазах как ответ. Правда вообще болезненная штука.

Трясет ее, а я замираю на мгновение, рассматриваю красотку в помятом платье, бросаю взгляд на задравшуюся юбку с ажурной резинкой чулок, на волосы, что собрала в хвост, и на прядки, которые не выдержали натиска моих рук.

Передергивает плечами, холодно ей, мурашки по нежной коже бегут, а у меня перед глазами это тело на простынях в разных позах и ее тихое:

— Да…

Я в шаге от того завис, чтобы со стола все свалить, одним махом ее уложив. Не пацан, чтобы так все в штанах реагировало, не по статусу.

Злюсь на себя и на куклу. Двигаю в сторону выхода.

— Я… выбираю тебя…

Дрожащий голос и такая обреченность в интонациях…

— Твою, а!

Выдыхаю в сердцах, и водитель бросает опасливый взгляд в зеркало заднего вида, а я замечаю. Я все чую. Иначе бы не дожил до своих годиков.

Смотрю на часы. Циферблат указывает, что до назначенной мною стрелки минута.

Пунктуальность стала определенным проявлением стремления к тотальному контролю.

— Босс. Мы на месте.

Раздается голос водилы. Тютелька в тютельку подъехали.

Хищно улыбаюсь, выхожу из тачки на стрелку. Мне есть что перетереть с лидером нового в наших краях синдиката.

Здесь я хозяин. Город мой. А вот новички борзеют. Можно побазарить пока мирно, а там уж как карта ляжет.

Аврора

Как только за Иваном закрывается дверь, принимаюсь поправлять одежду, дрожащими пальцами приглаживаю волосы, возвращаю себе привычную осанку и уверенной походкой выхожу из кабинета, прохожу через зал и вдруг мне кажется, что я могу сбежать.

Глупая мысль, но сердце пропускает удар и, оказавшись на улице, я стремительно мчусь куда глаза глядят в желании оказаться где угодно, только подальше от всего, что меня окружает.

Подпрыгиваю, когда жаркое дыхание касается самого уха:

— Далеко собралась, мисс Майз?

Вздрагиваю, в этом глубоком, жутковатом, низком голосе с особым звучанием явственно ощущается угроза, которая вынуждает остановиться и выдохнуть:

— Нет.

Отвечаю все же четко и поворачиваю голову в намерении с гордостью встретить взгляд Монгола, но неожиданно мужчина оказывается ко мне слишком близко и приходится запрокинуть голову, чтобы не упираться взглядом в широкую грудную клетку с бугрящимися мышцами, обтянутыми неизменной черной тканью.

— В машину сядь.

В голосе Монгола приказ. Не просьба даже, нет учтивости подчиненного, а стоит поднять взгляд, как сталкиваюсь с карими глазами с зеленоватой примесью. Пугает этот взгляд, шпарит. Опять меня окатывает его неприязнью. Я ее каждой порой на коже чувствую и волосы на загривке дыбом становятся.

Делаю шаг назад.

Мгновение и крепкая рука сжимается на моем локте несильно, но ощущение, что захочет — раздробит кость.

— Не провоцируй.

Голос у него необычный, вернее, акцент, есть гортанность произношения и взгляд глубокий, злющий, а лицо необычное, красивое, хоть и черты резкие, кожа ровная, бронзовая.

— Послушай, твой хозяин…

Улыбается хищно, сверкающая белизной улыбка заставляет сглотнуть.

— Забавная. У меня хозяев нет.

И от каждой буквы веет мощью, силой, уверенность в своем слове. Чуть голову ко мне наклоняет, а я шрам на смоляной брови, прикрытый чернилами тату, даже рассмотреть могу.

— Дай мне подышать немного. Можно хоть иллюзию свободы оставить?!

— Ты бы меня не заметила, если бы под шины тачки не бросалась, малышка.

— Я не…

Приподнимает иронично бровь, пересеченную шрамом, и я понимаю, что мы стоим у кромки дороги, где пролетают автомобили.

— Не заметила.

— Мне по хрен, что ты там заметила, а что нет. В машину сядь и не доставляй проблем.

Смотрит на меня и глаза сверкают страшно, словно там жажда крови… моей.

Замираю, когда ветер внезапно поднимается и начинает трепать чуть длинноватые иссиня-черные волосы.

Наваждение какое-то, но вдруг кажется, что на дне глаз огонь вспыхивает.

У него очень необычные черты лица, словно европейские и восточные корни смешались. Вырез глаз немного раскосый, веки широкие, взгляд острый. Четкий, ровный нос длинноват, придает мужественности, разлет бровей резкий, губы прямые, сейчас поджаты.

Взгляд темнеет, чернеет словно. Дикость в нем читается. Первобытность. На варвара похож. Разворачивается. Резко. Не убирает руки с моего локтя, двигается в сторону припаркованного автомобиля, а я не поспеваю за широким шагом, семеню рядом и чуть не падаю.

В негодовании смотрю на вырубленный профиль с татуировкой на виске, сжимает челюсть до выпирающих желваков, прищуривает глаза, но темп сбавляет, открывает дверь и, наверное, чудом удерживается, чтобы не забросить меня в салон.

Машина чуть садится, принимая немалый вес Монгола, когда он заводит двигатель и плавно вписывается в поток, а я рассматриваю широкие плечи и смоляной затылок. Будь у меня еще один поднос, я бы по нему заехала!

Отворачиваюсь. В салоне воздух почти звенит от напряжения. Кажется, что стоит спичке вспыхнуть — будет взрыв.

Жмурюсь. Навязчивое ощущение меняющейся реальности не покидает, словно декорации на помосте остались прежними, привычными, но меня допустили на изнанку мира, где живут чудовища, они скрываются под людскими обличиями…

Тормозит у моего дома.

— Дальше я сама. Твоя помощь мне не понадобится. Жди в машине.

Взгляд бросает в зеркало, словно скальпелем срезает.

— Я даю тебе час.

Голос опять низковатый и гортанность появилась, а меня на страх продирает и глупая гордость бунтует в ответ.

— Послушай, ты там мой телохранитель или кто?! Временные рамки мне ставить ты не в праве!

Секунда тишины. Огненный взгляд и смех жуткий в ответ на мой выпад, а у меня все тело покрывается пупырышками мурашек. Хищность в каждом жесте мужчины.

— Хорошая попытка. Тебе лучше не знать, кто я. Час. Время пошло.

Кивает на дверь. Монголом не покомандуешь.