Он был явно разочарован, но она не сдалась и настояла на своем, хотя в душе была полностью на его стороне.

Всю эту неделю она работала, как проклятая, рассчитав время так, чтобы во время подготовки к экзаменам по искусству выделять по нескольку часов для биологии и истории, не считая тех дней, которые были полностью отведены для этих предметов. Все стены в ее комнате были увешаны рисунками позвоночных и растительных клеток, среди которых терялись репродукции ее любимого Матисса, которые она приобрела в течение семестра. К ее письменному столу примыкала широкая доска из пробкового дуба, вся покрытая историческими датами и биологической терминологией.

Чувствуя одурение от тяжелой работы, она временами переключалась с одного предмета на другой. Когда это происходило в первой половине дня, у нее все удавалось. Однако, после обеда ее начинало клонить ко сну, и тогда начинали происходить чудеса… Классический портрет девятнадцатого века каким-то непостижимым образом смешивался с Тройственным Союзом или Договором в Генте, а пропорции обнаженной натуры пересекались с анатомическим строением ранних млекопитающих.

К пятнице она уже была так измотана, что в три часа пополудни, не помня себя, заснула на своем стареньком, продавленном кресле, а очнулась лишь в восемь, когда вся квартира была погружена в темноту. Она выглянула в окно и увидела падающие узорчатые снежинки. Снег валил совершенно беззвучно и изящно, только шипел за спиной радиатор.

Долгое время Лаура неподвижно сидела, окруженная вечерними тенями. Не было никакого смысла остаток дня проводить за учебниками, все равно в голову ничего не полезет. Она ощущала какое-то летаргическое расслабление всех своих нервов, что не давало ей ни на чем сосредоточиться. Как Нат и предупреждал, она слишком заработалась в эту неделю. Ей необходим был радикальный отдых. Если нет, то завтра утром книги будут вываливаться у нее из рук.

Потом она вдруг почувствовала какое-то смутное беспокойство. Повинуясь необъяснимому импульсу, она накинула на себя куртку и вышла на улицу, вдыхая свежий вечерний воздух. Уличные огни затуманивались снегопадом и казались размытыми нимбами над головами святых. Воздух был свежим, но совсем не холодным.

Она пошла, куда глаза глядят, и вскоре приблизилась к ярко освещенному кафе. На витрине были выложены ароматные пончики и датские пирожные. Почувствовав голод, она зашла внутрь, выпила целую чашку горячего кофе с молоком и сахаром и съела большой пончик. Насытившись, она еще на некоторое время осталась в кафе, чтобы разобраться в своих чувствах. Еда и горячий напиток придали немного сил ее уставшему, разбитому от неподвижности телу, но нисколько не притупили душевную тревогу.

Сидя в душном помещении и бесцельно глядя в окно, она вдруг почувствовала себя полностью опустошенной и очень несчастной. Она припомнила приглашение Ната. Его настойчивость. Его улыбку. Чувственный блеск в глазах. Теперь она, конечно, ругала себя за отказ. Господи как же она жаждала провести этот вечер с ним! Она почти физически ощущала, как ей не хватает его крепких объятий. Ей было так же одиноко, как потерявшемуся ребенку, который забрел слишком далеко от дома.

Она вышла из кафе и бесцельно побрела по городу. Рождественские декорации на улицах теперь не радовали, а наоборот раздражали ее, ибо символизировали единство людей и их праздничное настроение, которого ей сейчас остро недоставало. Она то и дело замечала влюбленные парочки, гуляющие под руки. Им – кино и рестораны, а ей что? Она увидела, как владелец какого-то магазинчика закрывает его и выключает рождественские огни на витрине. Почему-то от этого ей стало спокойнее.

Думая о наступающем празднике, который пройдет для нее под знаком тяжкой подготовки к биологии, Лаура жалела о своем одиночестве. Ее дом с дядей Карелом и тетей Мартой был уже в прошлом. Да, если уж на то пошло, он и домом-то для нее никогда не был. Ее новая жизнь в качестве независимой студентки потеряла всю свою привлекательность на фоне душевной опустошенности, одиночества и недели экзаменационной сессии. Вместе с окончанием занятий в университете студгородок перестал быть сообществом друзей. Каждый теперь ставил перед собой задачу единоличного выживания в пору экзаменов.

Через несколько минут Лаура уже жалела о том, что вышла на улицу подышать свежим воздухом. Ночь пугала ее. Она сомкнулась вокруг нее и давила на Лауру, стремясь вытеснить ее из своих пределов. У нее было ощущение того, что этот город, погруженный в вечернюю темноту, олицетворяет собой хитрую ловушку, в которую она попалась. В эти минуты она на многое стала смотреть пессимистически. Перспектива трех с половиной лет обучения в высшей школе теперь уже не казалась радужной, ибо она поняла, что от диплома ее отделяет целая череда «ломовых» экзаменационных сессий и горы рефератов, написание каждого из которых представлялось ей сейчас невыносимой мукой.

Она искала выход из этой безнадежной ситуации. Выхода не было.

Вдруг она резко остановилась и стала оглядываться вокруг.

Через минуту она поняла, что каким-то необъяснимым образом, подавленная и угнетаемая мрачным настроением, незаметно для самой себя, бесцельно блуждая в окрестностях студгородка, она забрела на улицу Ната. Его дом был всего в полуквартале от того места, где она сейчас стояла. Она хорошо видела его высокий, похожий на обелиск силуэт и освещенные квадраты окон, словно маленькие теплые гавани в море ночного неба.

Лаура помедлила, осмысливая ситуацию. Только сейчас, оказавшись так близко от его дома, она осознала, насколько мучительно ей не хватает сегодня Ната. Ее настроение было мрачнее, чем можно было ожидать, и ухудшалось с каждой минутой. Никогда прежде она еще не чувствовала себя такой одинокой и покинутой всеми.

Она подумала о Дне Всех Святых. Как тогда было хорошо! Воспоминание вызвало улыбку у нее на лице и она почти неосознанно пошла вдоль по улице к его дому. Странный прилив смелости нахлынул на нее и потопил в себе природную робость. Она, конечно, очень удивит его, Ну и что с того? Почему бы ей и не удивить его? Он едва на колени не становился, когда уговаривал ее провести эту ночь с ним. Ее неожиданное появление удивит его, но и порадует. Уж не говоря о том, как это порадует ее саму!

Она дошла до крыльца и остановилась перед дверью, все еще колеблясь и не решаясь претворить в жизнь созревший план.

Кто-то вышел из дома на улицу. Прежде чем дверь успела захлопнуться, Лаура, ни о чем не думая, юркнула внутрь дома и тут же остановилась на фоне многочисленных рядов почтовых ящиков.

Она оглянулась через плечо назад. Человек, который только что вышел из дома, уже скрылся из виду. Очевидно, он куда-то торопился.

Ну, ладно, раз уж она уже зашла так далеко… Не было никакого смысла сворачивать с полпути. Она убедилась в том, что дверь закрылась на замок и направилась к лифту.

Озорной дух праздника Всех Святых вновь припомнился ей.

Она вошла в лифт и нажала на кнопку с цифрой «17». В кабине пахло женскими духами и табаком. Лифт стал бесшумно и мягко подниматься до знакомому отрезку шахты. Только чуть шелестели промасленные тросы на блоках. Шахты лифтов всегда напоминали Лауре человеческий пищевод.