Но дни шли. Сообщение о назначении нового вице-президента потихоньку оседало в головах. Шок прошел, и тогда люди стали рассуждать трезво. А это привело к единственному в данных обстоятельствах возможному результату: даже те, чья вера в Лу до сих пор была непоколебима, вынуждены были признать, что тут не обошлось без каких-то тайных взаимоотношений между Лу и Лиз.

Спустя неделю после этих событий Ларри Уитлоу отослал в кабинет босса записку с просьбой об отставке и вышел из здания компании, громко хлопнув дверью и даже не попрощавшись с человеком, которому он в течение пятнадцати лет был верным другом и помощником в делах. Молчаливый уход Ларри из фирмы поставил точку в этом «локальном землетрясении». Старые добрые времена ушли безвозвратно. Наступила новая эра.

«Бенедикт Продактс» со скрипом вступала в нее.

Для Лу Бенедикта предшествовавшие этим событиям два месяца были пыткой, которую он запомнил навсегда.

После первой ночи, проведенной в постели с Лиз, она больше ни разу не повторяла своего ультиматума относительно должности безнадежно больного Верна Инниса. Но ее поведение говорило о том, что она не только не забыла о нем, но твердо намерена добиться его принятия.

Начать с того, что она стала мастерски избегать встреч с Лу наедине, будь то в его или ее кабинете. Каким-то образом она ухитрялась все время воткнуть между ними посторонних людей, давая тем самым понять, что не собирается предоставлять ему шанс на продолжение романтических приключений в ее постели.

Однако обстоятельства складывались так, – не обошлось тут, конечно, и без маленьких хитростей Лу, – что пару-тройку раз у них все же состоялись краткие «тет-а-тет». Впрочем, пользы от них было для него мало. Предупредительная осанка и холодный, стальной блеск в ее глазах говорили о том, что если он только сделает попытку подойти к ней ближе, чем на метр, последует такое наказание, которое он запомнит на всю жизнь.

Лу боялся рисковать.

Хуже всего было то, что в этот период взаимной отчужденности Лиз умудрялась увеличить свое влияние на Лу, и тот все безнадежнее запутывался в ее хитроумно расставленных сетях. Она изумляла его все новыми и новыми нарядами – юбками, блузками, платьями, которые были столь притягательны, что Лу просто терял голову. Даже когда она появлялась в коридорах компании в деловых костюмах, ее чувственность и сексуальность проглядывали достаточно явно, чтобы у Лу во всех членах немедленно возникала нервная дрожь. О, это была утонченная пытка!

Она стала употреблять новые духи и косметику. Все это непередаваемым образом смешивалось с ее собственным ароматом и шармом, и она с каждым днем выглядела все более маняще. Она распустила свои роскошные волосы по плечам, чего не позволяла себе раньше. Когда она шла по коридорам, то, казалось, что это королева красоты, а не деловая женщина.

А когда Лиз находилась в одном помещении с Лу, будучи, разумеется, надежно защищенной от него несколькими другими сотрудниками «Бенедикт Продактс», она посылала ему взгляды, в которых были одновременно и ласка, и предупреждение. Она как бы говорила: «Не забывай о том, что я для тебя значу, дорогой. Но есть только один путь получить то, что ты хочешь».

Она больше никогда не заходила в его кабинет с отчетом, как делала это раньше. И вообще она старалась держаться от него на почтительной дистанции. Зато она ему звонила. В кабинет и порой домой. Говорила только и исключительно о делах. Но зато каким голосом!.. Этот голос содержал в себе знакомые модуляции, намеки, музыкальные полутона, значение которых мог распознать только он один.

Во многом Лиз напоминала самку-хищницу, у которой наступает период спаривания. Каждый звук, который она издавала, каждый жест был невыносим для Лу, бил его в самое сердце. Она была сильнейшим магнитом, который отрывал его от работы, от семьи, от друзей, ломал его сопротивление независимо от расстояния. Лиз была запретным плодом, который каждый день поворачивался к бедняге новой стороной. Она знала, что Лу никогда больше не отведает этого плода, если не уступит ей.

И что было извращеннее всего в ее тактике, так это то, что она постоянно различными способами намекала ему на время, работающее отнюдь не на него, так как неминуемая кончина бедного Верна Инниса приближалась прямо на глазах. Лу все-таки должен был принимать решение. Именно смерть Верна ознаменует собой момент истины для Лу Бенедикта.

Лу презирал себя за свои мысли о Лиз, ибо с каждым днем они становились все порочнее и порочнее. Это было верно так же, как и то, что с каждым днем жизнь в несчастном его друге Верне Иннисе угасала все больше и больше.

Недалек был тот момент, когда он перестанет дышать и у него остановится натруженное за годы работы в компании «Бенедикт Продактс» сердце.

Но Лиз была так привлекательна, так соблазнительна, так лирична в своей сексуальности и так естественна в своем застенчиво-девичьем обаянии и шарме, что битва, которая происходила в душе Лу, все быстрее и быстрее продвигалась к своему логическому финалу. Сила притяжения Лиз была слишком непреодолима, а колебания и моральный настрой Лу были слишком слабыми. Позволив ему однажды забраться в ее постель, она лишила его всех защитных средств, которые могли ему помочь в этом адском противостоянии. Ее воля неуклонно брала верх над его, ее молчаливый напор давил его с жестокой беспощадной силой. Она вошла в его сны, мысли и уже не собиралась оттуда уходить. Так же крепки были ее позиции и в его сердце.

Оставалось только ждать рокового дня.

И вот Верн умер.

Компания пребывала в шоке после объявления боссом о новом высоком назначении. Она не одобряла его действия со всей силой, на которую только была способна, но вместе с тем каждый ее сотрудник отдавал себе отчет в том, что Лиз Деймерон придется теперь рассматривать именно в качестве вице-президента, а не простой сослуживицы.

Она без особых проблем и даже блестяще справлялась со своей новой ролью, несмотря на свой молодой возраст и высокие требования, которые предъявлялись к человеку, который должен был прийти на смену Верну Иннису. Даже самые близкие друзья Верна вынуждены были признать, что Лиз обладает просто каким-то даром к работе на высокоответственных постах. Офис, которому в последнее время так стало недоставать новых идей, полностью преобразился с ее назначением на должность вице-президента. Она привнесла в его работу новую живую струю созидания, которой не было при Верне, не говоря уже о бедняге Ларри.

Сам Верн Иннис стоял у истоков развития производства, он олицетворял собой период детства и юности компании, его больше занимали администраторские обязанности и хорошее чувство юмора, чем какие-то там идеи и задумки. В интеллектуальном плане он дрейфовал в рамках консервативной линии, принятой Лу Бенедиктом, и никогда не задумывался о возможности расширения или развития своего подразделения. Он полностью сконцентрировался на том, чтобы еще больше укреплять позиции фирмы на уже привычном старом рынке электронных деталей.

Лиз была полным антиподом Верна. Она в любую минуту готова была разложить перед боссом подробнейший и сложнейший план создания целого ряда наименований совершенно новой продукции. Для использования в микроприборах, промышленных машинах, для обеспечения применения новых металлов, точной электроники, которую можно было бы продавать военно-промышленному комплексу, который в последнее время всерьез озаботился созданием ракетной технологии. Уж не говоря о вовлечении «Бенедикт Продактс» в зарождающееся компьютерное производство и – это вызывало самый живой интерес у неутомимой Лиз – в становящуюся на ноги индустрию телевидения.