– Интересная версия, – кивнул проповедник, – но выне сможете мне доказать, что говорите правду. А я не буду мучить Руну ненужнымивопросами.

– Не нужно ее мучить. Я нашел сегодня вечером справочник,который вы искали в библиотеке хозяина дома. Она ведь не знает русского языка иположила этот корейский справочник среди книг русских поэтов. А я знаю русскийязык – и сразу понял, что эта книга здесь оказалась не просто так. Она нарочноубрала книгу туда, чтобы иметь своеобразное алиби. Прежде всего перед вами.

– Покажите книгу. – У Дэ Ким Ена потемнело лицо.

Дронго достал справочник и положил его на стол. Проповедникстиснул зубы. Тяжело вздохнул.

– Я могу попросить вас об одной личной просьбе? –спросил он.

– Какой?

– Не говорите никому до утра о случившемся. Утром мыпостараемся обсудить эту проблему все вместе.

– Хорошо, – кивнул Дронго. – И последний вопрос. Унее был с собой яд?

– Откуда вы знаете?

– Вы лечите души людей, а я пытаюсь спасти их тела, –печально ответил Дронго. – Если женщина перенесла такой стресс, когда ееизбили и изнасиловали, она подсознательно будет бояться повторения этогоэксцесса всю свою жизнь. И будет носить при себе яд, чтобы не оказаться снова вруках подонков. У нее был с собой яд?

– Да, – поднялся со стула Дэ Ким Ен, – она всегданосила его с собой.

– До свидания. – Дронго вышел из комнаты, даже непредполагая, что именно ждало его завтра утром.

Он вернулся в свою комнату, лег в кровать. Джил открылаглаза

– Где ты был?

– Кажется, мне удалось раскрыть эти два убийства, –тихо произнес Дронго.

– А почему таким голосом? – поинтересоваласьона. – Нужно радоваться.

– Не всегда, – возразил Дронго, – далеко невсегда...

Рано утром он спустился вниз, когда за столом еще никого небыло. Он сидел на стуле и смотрел на море, раскинувшееся перед ним. Послевчерашнего урагана море было сине-зеленым, повсюду плавали обломки деревьев,щепки, бумага... Ветер был еще довольно сильным, но ураган уже покинулСардинию, устремляясь на Апеннины.

Он сидел и смотрел на море, размышляя обо всем, что здесьпроизошло. Из дома вышел Чистовский. Он подошел и сел рядом с гостем.

– Я хотел вас поблагодарить, – негромко сказалон, – вы ведь могли не приезжать. Тем более со своей женой. Но любезноприняли мое приглашение. Извините, что все так получилось. Скоро приедутсотрудники прокуратуры, следователи, эксперты. Я думаю, что они быстро вычислятубийцу.

– Не нужно.

– Что не нужно?

– Не нужно никого вычислять. Я уже знаю, кто именно убилваших гостей.

– Кто это сделал? – сразу спросил Чистовский.

– Сегодня утром вы все узнаете, – пообещалДронго, – кажется, ураган уже ушел на восток.

– Да, – кивнул Чистовский, – по радио передали,что он идет на Рим. Но уже сильно потерял свою скорость. Мы стали как быпреградой на его пути.

– У вас хорошая библиотека, – тихо сказал Дронго.

– Действительно, хорошая. На русском языке книги собираетжена. Она у меня филолог, хотя, конечно, уже давно нигде не работает.

– Это я уже знаю, – кивнул Дронго, поднимаясь со стула.

В комнате его ждала Джил. Она протянула ему конверт списьмом.

– Кто это передал? – спросил Дронго.

– Наш сосед, проповедник. Просил, чтобы я отдала тебе личнов руки. Наверно, открывает там тебе какие-то свои небесные тайны, –пошутила она.

Он открыл конверт. «Дорогой господин эксперт, –значилось в письме, – простите, что обращаюсь к Вам именно так. Не хочуписать никаких имен. Я всю ночь думал над Вашими словами. Вы правы. Это мойсправочник, который должен был находиться у нее. На нем есть даже моя подпись.И, конечно, она не захотела рассказать мне обо всем. Очевидно, она увидела то,что не должна была видеть, и услышала нечто такое, чего не должна была слышать.Дальше ее действия были слишком эмоциональны и неразумны, что простительно,учитывая ее нелегкую жизнь. Ведь она навсегда лишена радостей материнства.Слишком сильным разочарованием в ее жизни были окружающие ее мужчины. Именнопоэтому она так свято пыталась верить в идеалы семьи, которые на поверкуоказывались растоптанными и опороченными.

Возможно, любой человеческий суд осудит ее за эти деяния.Ведь она не имела права так поступать. Возможно, там было нечто такое, чемуБожий суд найдет оправдание. Но человеческий суд несовершенен, а суда Божьегоиногда приходится ждать довольно долго.

Именно поэтому я принял решение, которое подсказал мнеГосподь. Я несу ответственность за душу этой молодой женщины. И если мне неудалось внушить ей в полной мере идеалы божественного предначертания судьбыкаждого человека, то я и должен отвечать в полной мере за все, что с нейпроизошло. Именно поэтому я решил достойно уйти. Сегодня утром Вы найдете меняв ванной комнате. На моем столике будет флакон с ядом, которым именно я отравилгосподина Нарсия. Рядом я оставлю письмо о том, как убил сначала мистераСтивена Харта, которого случайно ударил слишком сильно, а затем отравилгосподина Нарсия. Прошу считать меня виновным в том, что случилось, и полностьюоправдать мою подопечную, секретаря Руну Теннесен. Об этой милости я долженпросить у Бога, но мы слишком земные люди, и я прошу Вас, уважаемый господинэксперт, помочь мне в этом деле. Вы можете убедить всех в том, что именно явошел в комнату, наблюдая за аморальными действиями обоих мужчин. И именно япринял решение покарать их, так как подобные действия не сообразуются ни сдостоинством человека, ни с божественным замыслом его Создателя. Прошу Вассделать так, чтобы она не видела меня в ненадлежащем виде, так как это можетсильно травмировать ее душу, а я надеюсь, что она еще сможет принести пользувсему человеческому роду. Надеюсь, что Вы понимаете мои мотивы. С большимуважением к Вам, преподобный Дэ Ким Ен».

Дронго, дочитав письмо, вскочил и побежал в соседнююкомнату. Джил испуганно посмотрела ему вслед. Он попытался открыть дверь ипонял, что она закрыта изнутри. Он с разбегу бросился на дверь, выломал замок,вбежал в комнату. В ней никого не было. На столе лежал конверт с надписью «Моепризнание» и пустой флакон с остатками яда. Он вбежал в ванную комнату. Вванне, в горячей воде лежал Дэ Ким Ен. Он перерезал себе вены и погрузил руки вгорячую воду. Проповедник улыбался. Он был счастлив, что сумел совершить этотпоступок, спасая душу своего секретаря.

Следом за Дронго в комнату вбежал Чистовский. Он поспешил кстолу, где лежал конверт с надписью «Мое признание». Схватил конверт, вынулписьмо и быстро прочел его глазами.

– Какой негодяй, – с чувством явного облегченияпроизнес Чистовский, – он был проповедником и убийцей. Решил, что ему даноправо карать и миловать людей по собственному разумению. Какое самомнение! Уэтих святош вечно такие сдвиги, они считают себя почти пророками.