– У меня есть топор, – сказал Лотор. – Аэтим, я думаю, ты сможешь воспользоваться.

– Тобин, мне не нужен ни твой кинжал, ни кровь длякруга.

Он наклонился и поднял своё оружие, но о мече спросить нерешился. Собственным магическим зрением он видел, какова заключённая в немсила.

Лай приблизился, и ветер усилился, будто гончие гналисьнаперегонки.

Она подобрала перевязь с ножнами и приладила их себе напояс. Держа в руках длинный меч – серебряную смерть, – она обратилась кнему:

– Прости за то, что такой великий клинок, как ты, будетиспользован для чёрной работы, но мне сегодня нужна магия, сильная магия.Поможешь ли ты мне?

Меч запульсировал в её руках – одно неясное биение, но этобыло согласие.

Держа меч двумя руками над головой, она вознесла молитвуУрлу, прося его дать силу двум его творениям – заклинателю и заклятию. Налезвии играли отсветы приближающейся бури, и на зеркальной поверхности ониказались ярче. Келейос направила лезвие вниз, в скалу. С визгом металла идождём синих искр она и меч Разящее Серебро стали вырезать в скале круг. Кругзамкнулся, как прочерченная по земле тонкая огненная черта. Она стояла, держамеч перед лицом. В холодном воздухе от клинка поднимался пар. Она села в центренового круга, скрестив ноги, и вогнала меч в землю перед собой. Песнопениесменилось, но длилось без перерыва. Она погрузилась в магию и не заметила, какзавывания приблизились; гончие достигли ближайших деревьев. Наклонившись, онааккуратно надрезала руку о меч и стала строить символы из крови. Два уже былиготовы, когда вой ворвался на поляну. Она заставила замолчать воспоминания ипродолжала. Заклинание – единственное, что сейчас важно.

Бледная как смерть вылетела первая гончая. У неё было голоечеловеческое тело, покрытое грязью и палой листвой. Воющая морда задралась кнебу, открыв полную шилообразных зубов пасть. Белые бритвы-когти ударили в крайщита. Дюжина гончих бегала вокруг поляны, нюхая и подкапывая щит, и выла отдосады. Человеческие тела переходили в собачьи, как нелепая мозаика. Лотор тихосказал Тобину: – Посмотри на этот жёлтый налёт у них на когтях и зубах, на фонебелого. Почти для всех это смертельный яд. – Почти?

– Да.

Он явно не хотел развивать тему, и Тобин не сталдопытываться.

Рисуя на грязи человека с палкой, Келейос ощутила тягу меча,будто невидимый канат силы. Она усиливалась, сливалась с её собственной. Каждаяметка под её пальцем испускала голубой огонь, и сияние оставалось гореть. Онаощущала желание меча добавить свою магию к её. Она знала, что меч жаждетединения с заклинателем, как заклинатели жаждут великого заклинания, в котороеможно влиться.

Гончие успокоились и теперь лежали или сидели вокруг поляны,выжидая. Буря стихла, и смрад смерти исчезал с каждым дыханием свежего ветра.Из-за деревьев выступил Хозяин Гончих. Он стоял, восьми футов ростом, покрытыйкрасной чешуёй, с грудью, как бочка, и орлиными когтями на руках и на ногах. Вокругтолстой шеи – ожерелье из золотых звеньев. В него вставлены камни – красный,сияющий, как свежая кровь, и чёрный, не отражавший ничего. Лицо сморщилось взубастой улыбке, и уши, как у летучей мыши, чуть завернулись. Демон наклонилсяи потрепал по холке одну из гончих с отвислым красно-белым ухом с одной стороныи мальчишеским лицом с другой.

– Прошу прощения за опоздание. Пришлось поспорить сэтой сумасшедшей вонючей тучей. Слишком уж жирная была бы добыча длябури. – Он хихикнул. – Принц Лотор, ты в этом сезоне в фаворе илинет?

– Видишь ли, Алхарзор, в этом году мой статус подбольшим вопросом.

– Ах-ха, у кого-то заиграли амбиции, и я готов держатьпари, что это Велен Чёрный. Лотор подтвердил это кивком. – Откуда знаю этоя, прикованный к этому богами проклятому острову и обязанный выполнять прихотисумасшедшей бабы? Потому что он здесь был. Он очень высок в глазах Верма. Веленповелевает, и я повинуюсь. – И что же он повелел, Алхарзор? – Убитьтебя и всех, кто будет с тобой. – Это может оказаться куда какнелегко. – Знаю, потому и веду переговоры. – Он сел на землю, и двегончие тут же привалились к нему сбоку.

– Харкия командует миньоном Верма? – Нет, но твойбрат – да. Он хочет твоей смерти наверняка, так или иначе. Старается ничего неоставлять на волю случая. Остерегайся его, принц, ибо ему нужна твоя смерть.

– Так как ты планируешь меня вскоре убить, меня неочень волнуют амбиции Ведена. Демон расхохотался:

– Верно, верно, а то я так говорю, что ты мог подумать,будто есть шанс уцелеть. Если ты меня победишь, своей очереди ждут ещё многие.

Красный демон сощурил жёлтые глаза и жестом послал гончуювперёд. Та заскреблась, заскулила, но в конце концов прыгнула на щит. И былаотброшена назад, оглушённая и обожжённая, но не огнём. – Ах-ха, –сказал демон. Он встал, подошёл к сиянию щита и закрыл глаза. На его лицепоявилась сосредоточенность, дыхание стало медленным и мерным. Он протянул рукик щиту. Его окутал сноп оранжевых, синих и белых искр. Щита он не снял, а лишьдобавил ему силы.

Эроар сидел спокойно, не шевелясь, с каменным лицом, но егочеловечьи плечи дрожали, а на коже выступил пот.

С грохотом близкого грома щит разорвался. Эроар и демонвскрикнули одновременно. Алхарзор, дрожа, помедлил, затем усмехнулся.

Келейос закончила последний символ, и магический щит встална место. Демон остановился и покачал головой: – Вермовы раны, долгая будетночь. Щит стоял, излучая волны магии. Келейос повернулась, чтобы взять меч, ноон сам скользнул ей в руку. От его жизненной силы запела рука и все тело. Мечгодами был без работы и ликовал, вернувшись к действию. Она подняла голову, итут Алхарзор впервые её заметил:

– Ах-ха, сестрица Зрящая-в-Ночи, нелегко мнепридётся. – Он скосил глаза, придвинувшись поближе. – Что это у тебяза оружие?

– Ак Сильвестри, Разящее Серебро. Демоны когда-то давноназвали его «Боль и Смерть». – Не может быть.

– Сильное оружие само себя защищает, Алхарзор. Он годыи годы пролежал нетронутый на этой поляне.

– Это просто кусок железа, и все. – Посмотриполучше. Посмотри и убедись. Демон прижался к щиту.

– Сожги меня огонь, это один из проклятых эльфийскихмечей.

Клинок запульсировал – чувство было взаимным. – Тыидёшь к нам, Зрящая-в-Ночи. Используешь меч с демонской силой – душу свою опасностиподвергаешь.

– Очень трогательно с твоей стороны заботиться о моейдуше, но этого оружия ты боишься. Боишься его в моих руках.

– Может быть, но Харкии будет в высшей степени приятноувидеть тебя в своих сетях. Она тебя ненавидит чистой ненавистью, жгучей, каксолнце через увеличительное стекло. Эта ненависть сожгла все, что у неёоставалось от разума, поскольку ты выжила, и это поставило её перед дилеммой –рискнуть жизнью ради великой мощи или упустить тебя. И до сих пор онаобдумывает, идти ли за тобой в бездну. Она тебя ненавидит за то, что ты открылаей дорогу к такой силе, и обвиняет в собственной трусости, из-за которой поэтой дороге не идёт.