Константинов берет паузу, обдумывая мои фразы. Ему не нравится каждое слово, он хмурится и собирает грозовой фронт на своём лице. Тогда я встаю на носочки и целую его в щеку, после чего провожу по ней ладонью.

— Я постараюсь все уладить сам, — он поднимает руку, заставляя меня подождать с протестами. — Если не выйдет, попробуем по-твоему.



Внедорожник трогается, увозя нас с Лизой со взлетной полосы. Я держу для нее стаканчик воды. Она сделала всего глоток и снова закрылась от меня, уткнувшись лбом в кожаную спинку. Я пока молчу, давая ей время справиться с шоком, я прекрасно помню, как сама восприняла эту новость. Мне тоже хотелось убить Максима, особенно когда задумывалась, что он так долго молчал, был рядом день за днем и молчал.

— Как ты можешь находиться рядом с ним? — бросает Лиза, просыпаясь.

Она поворачивает голову в мою сторону, но в глаза не смотрит.

— Кто тебе рассказал? — я вновь протягиваю ей стаканчик. — Как это вообще произошло?

Лиза отказывается от воды.

— Максим сам рассказал мне, — она молчит и я возвращаюсь к ее вопросу. — У меня тоже были и слезы, и злость… Может, я до сих пор до конца не осознала, но я верю ему.

— В чем? — она кривится из-за моего тона.

Я звучу слишком мягко на ее взгляд, особенно когда произношу имя Константинова. С этим уже ничего не поделать, я звучу как влюбленная девушка и не стыжусь этого.

— В том, что он раскаивается. Он совершил ошибку и пытался ее исправить, как мог. Он помогал нам, Лиза, все эти годы.

— Я не просила его помощи, — отрезает она, стреляя глазами. — Я бы хотела, чтобы у меня были родители. Мне бы этого хватило.

— Но они погибли. И да, он был за рулем в тот день. Этого уже не изменить.

Я протягиваю ладонь и легонько касаюсь ее плеча, хочу успокоить, но выходит только хуже. Сестра заводится и резко разворачивается. Дистанция между нашими телами увеличивается, а пропасть вовсе становится бесконечной. Она смотрит на меня так, будто не узнает, я чувствую себя сектантом, до которого не может достучаться трезвый родственник. Во всяком случае, так происходящее выглядит для Лизы.

Она всегда была порывистой и резкой. Я сказала Максиму, что я эмоциональная, но по сравнению с сестрой мне достался нордический характер. Я прекрасно знаю ее и поэтому не тешу себя надеждой, что смогу успокоить ее тут же. Мне может помочь только время и правильный момент, когда Лиза все-таки согласится выслушать меня. Сейчас же она как клубок оголенных нервов и детской боли.

— Я вижу, что ты его простила, — она усмехается и поднимает ладонь, указывая на мой пиджак. — Дай угадаю, что это? Valentino? Chanel? Сколько он стоит?

— Зачем тебе? — спрашиваю, хотя прекрасно понимаю, к чему она ведет.

— Хочу знать, почем нынче продают память о родителях. Может, Максим мне подарит такой же и я успокоюсь…

— Не смей, — выдыхаю с холодом.

Я вбиваю стаканчик в подставку. Вода проливается из-за дрожащих пальцев, слова сестры задевают именно так, как это умеют только слова родных людей.

— Не говори мне таких вещей, Лиза. Я не заслужила.

— Я не узнаю тебя. Мне казалось, что это как игра, что ты только изображаешь и соответствуешь окружению, но теперь, — она качает головой, оглядывая меня с ног до головы. — Шикарная одежда, идеальная кожа, украшения. Ты даже говоришь иначе…

— Неправда.

— И мыслишь как он. Говоришь, он помогал нам? Деньгами, видимо? Если оплатить счет, можно творить, что угодно, — она снова усмехается и на этот раз ее усмешка врезается прямо в сердце. — Рада, что ты так легко приняла его логику. Правильно, сестренка. Тебе чертовски идут шикарные костюмы, и не скажешь, что носишь их всего вторую неделю. Используй шанс на всю катушку.

Она проводит ладонями по своим джинсам и я замечаю, что ее пальцы тоже подрагивают.

— Между нами уже пропасть, мы как будто из разных вселенных. Ты обжилась в мире Константинова, как родная в нем. Тебе, наверное, уже противно смотреть на меня.

— Лиза! — я кричу, срываясь. — Что ты несешь?! Тебе больно, я понимаю, но зачем ты сводишь меня с ума?! Тебе станет легче от моих слез?!

В порыве я обхватываю ее ладонь и крепко передавливаю запястье, словно пытаюсь разбудить. Я часто дышу и едва контролирую себя, ей удалось выбить меня из равновесия за пару мгновений. Чувство, будто меня жестоко ударили и прямо под дых.

— Куда мы едем? — Лиза отворачивается к окну, а через мгновение ведет рукой, стряхивая мои пальцы прочь. — Мне нужно к дочери.

— Ты оставила ее с няней?

Конечно, с ней. Я знаю, что Константинов позаботился обо всем. Большая квартира и профессиональная прислуга, а еще охрана и Герман, телефон которого есть у сестры. Во мне накапливается яд из-за поведения сестры, из-за ее жестокого упрямства и нежелания услышать меня, мне чертовски хочется уязвить ее. Она же уехала ругаться с Максимом, оставив ребенка с няней, которую нашел он.

— Ты права в одном, — я заставляю себя говорить другие вещи, а не скатываться во взаимные проклятья. — Я простила его. И я выхожу за него замуж, по-настоящему, а не по договору.

— Прекрасно, — цедит она. — Делай, что хочешь, меня волнует лишь, когда я смогу покинуть его квартиру. Я, может, не заработала миллионы, но я не нищенка, у меня есть свое жилье. Я не должна выслушивать угрозы из-за его грязных дел и прятаться. Я хочу свою жизнь маленького человека назад.

— Он всё уладит.

— Когда? — Лиза поворачивается ко мне и режет холодным взглядом. — Когда, Света?

— Не сегодня, Лиза. Ты же видишь, что происходит, какие серьезные люди замешаны.

— Может, мне помочь им?

Она нехорошо улыбается, проваливаясь в больной кураж.

— О чем ты?

— Я уже была в прямом эфире, — добавляет Лиза, — мне не понравилось, но я могу сделать над собой усилие. Если Константинов не может разрулить ситуацию, я могу помочь другим серьезным людям. Цебоев же серьезный человек?

Я смотрю на нее и не верю, что совсем недавно говорила ей, как важно держаться вместе. Что это огромное преимущество в мире, где правит зависть, где люди подставляют друг друга и не могут довериться даже близким людям. Я перестаю понимать собственную сестру, но зато сильнее принимаю Максима. Отчетливо вижу почему он молчал и привязал меня к себе договором раньше, чем искренними словами.

Здесь действительно доверие как чудо. Призрачное и недостижимое.

— Я только больше верю его бывшей, — Лиза замечает большое кольцо на моем пальце и ведет плечами. — Я сама бывшая, меня также бросили, наигравшись.

Я молча откидываюсь на спинку и закрываю глаза.