— Лучше займись камином. Я заметила его вон там, — я указываю подбородком правильное направление. — А я справлюсь с кранами самостоятельно.

Константинов замирает, но не спорит. Он целует меня в губы, долго и влажно, словно надеется, что я сдамся и передумаю. Я же выбираюсь из его сильных рук и скрываюсь за дверью. Оказываюсь в просторной душевой, где стены выложены из белого кирпича, а вся мебель имеет коричневый кофейный оттенок.

— Ох, — я с глухим возгласом смотрюсь в нормальное зеркало, а не автомобильное, и оно показывает, что мои волосы “запомнили” и злые порывы ветра и страстные рывки Максима. — Хорошо, что мы не вернулись в дом.

Я стаскиваю с плеч пиджак Максима и пару секунд разглядываю его. Я потихоньку начинаю осознавать, что произошло между нами, и что это именно его пиджак в моих ладонях. Всё случилось… и, кажется, даже небо не обрушилось.

Я раздеваюсь и встаю под горячий душ. Нахожу гель со сладким запахом и растираю его пальцами, кожа до сих пор предельно чувствительна, будто прикосновения Константинова разбудили меня и я невольно думаю о нем, даже когда он далеко.

После я накидываю махровый халат, промакиваю волосы полотенцем и возвращаюсь в гостиную.

— Я нашел шампанское, — Максим сразу замечает меня. — И еще вино, красное сухое.

— Лучше шампанское.

Константинов подхватывает с полки бутылку шампанского и идет к камину. Он не ищет бокалы, а я с умиротворенной улыбкой наблюдаю, как разгорается огонь. Поленья мелодично трещат, наполняя комнату домашней атмосферой. Не помню, когда мне в последний раз было так хорошо. А с мужчиной? Вообще было?

Большой вопрос.

— Иди ко мне, — Максим протягивает ладонь, ломая мою траекторию.

Я думала направиться к дивану, но Константинов зовет меня ближе к камину. Я не спорю и чувствую, как согревающая волна набирает силу с каждым шагом. От камина идет мягкое тепло, которое к тому же имеет цвет. Желтоватое свечение расходится вокруг и меняет настроение всей комнаты. Глянцевые поверхности играют яркими огоньками, а белые стены становятся кремовыми.

— Тут негде сесть, — произношу тихо. — Или ты опять собрался держать меня на руках?

Я заранее качаю головой, показывая, что не согласна.

— Нет, я придумал лучше.

Он рывком подтягивает меня к себе и мои стопы утопают в густой шерсти. Рядом с камином брошена шкура медведя, странно, что она такая мягкая, но выглядит как настоящая. Даже морда есть, которая, к счастью, смотрит в противоположную сторону.

Максим тянет меня вниз. Я подчиняюсь его широким ладоням и чувствую, как романтика начинает спорить с другим настроением. Страстным, животным, почти первобытным…

Шампанское и медвежья шкура.

Это вообще сочетается?

Я едва успеваю увернуться, потому что Константинов почти добился того, чтобы не усадить меня, а сразу уложить, причем накрыв собой сверху. Я зажимаю ладонями его волевой подбородок и снова качаю головой, глядя ему в глаза.

— Тише, не торопись, — теперь моя очередь хитро смотреть на него и щурить глаза. — Я уже здесь и я не исчезну.

Максим коротко смеется, уловив мой покровительствующий тон. Он видит, что я забираюсь на его ступеньку, становлюсь вровень с ним. Но он же сам хотел, чтобы всё было по-настоящему, а не только на бумаге, а я не из тех девушек, что ищут себе спонсора или папика, мне нужен партнер. Я не привыкла смотреть на мужчин снизу вверх, и я имею в виду не рост.

Я поворачиваюсь к нему спиной, откидываясь на его крепкую грудь, и помогаю сорвать фольгу с бутылки. С пробкой Максим справляется сам.

— Мы будем пить из бутылки? — я вскидываю брови. — Боюсь, миллиардерам нельзя так рисковать. Это сразу минус сто очков репутации.

— Ты же никому не расскажешь.

— Пока действует контракт, не расскажу. Мне вообще нельзя говорить ничего лишнего.

— Хочешь разорвем его? — Константинов неожиданно переходит на серьезный тон.

— Что?

— Теперь это странно, — Максим пожимает плечами, из-за чего его тугие мускулы наливаются и непроизвольно продавливают мое тело. — Мы сейчас совершенно точно заняты неделовыми отношениями.

Константинов касается губами моего виска, а левую ладонь уводит вниз. Он обнимает меня за талию, крепче прижимая к себе и заставляя испытывать сладкий трепет. Я буквально кончиками пальцев чувствую, как его тянет ко мне, как он не может насытиться близостью и едва сдерживается, чтобы не обнять меня еще крепче. Еще теснее и до болезненного предела.

В нем говорит мужчина. И у меня предательски кружится голова, потому что я понимаю, что это из-за меня.

— Да, ты прав, — киваю. — Мне будет не по себе, если контракт останется. Мне будет казаться, что я…

Я запинаюсь.

— Что ты спишь со мной за деньги? — Константинов как всегда прям.

— Вроде того. Это правда странно, работать на тебя, получать деньги за каждый день и быть…

Я запинаюсь снова.

Кем быть?

То есть кем я стану с сегодняшнего вечера?

— Тебе обязательно придумать название? — Константинов подшучивает, словно прочитал мои мысли. — Все равно нужен контракт? Хотя бы на словах.

— Причем здесь это?

— Женщины очень любят контракты. Только они их называют обещаниями или клятвами.

Я резко оборачиваюсь и прожигаю его взглядом, в котором больше огня, чем в камине.

— Я не просила обещаний, Константинов. Но по твоей фразе можно сделать вывод, что ты не привык их держать.

— Ничего подобного, — он выдерживает мой взгляд и продолжает говорить расслабленным голосом. — Но я вижу что ты нервничаешь, сомневаешься во мне и пропускаешь мимо ушей все слова, которые я говорю. Только на резкие реагируешь.

— И поэтому ты с радостью их произносишь? Проверяешь мой слух?

— Вроде того.

— Я тебя сейчас ударю.

— Спорим, нет?

Он чуть наклоняет голову, подставляя щеку, и замирает. Смотрит своим фирменным взглядом, в котором синева отливает сталью мужской самоуверенности. Он знает на сто процентов, что не заслужил пощечину, сейчас нет, и поэтому ждет, когда я сдамся. А еще лучше сама поцелую его.

— Ты невозможный нахал, ты знаешь?

Максим кивает. Он откидывает прядку моих волос и вспоминает о шампанском. Делает несколько глотков прямо из горлышка, после чего вкладывает розовую бутылку МОЁТ в мою ладонь. Но не разжимает пальцы, помогая мне пригубить напиток.

— Брют, — кривлюсь, потому что надеялась на сладость. — Если наша свадьба не отменяется, то я хочу сама выбирать напитки и блюда.

— Наша свадьба не отменяется. Но до нее осталась всего неделя, поэтому лучше вноси правки побыстрее.