– Ты считаешь, что олигархи сдадутся без боя?

Крутов провоцировал родственника на абсолютную откровенность.

– Да при чем тут олигархи?! Они уже и так размазаны по столу, как каша из мамалыги. Меня волнуют только выборы. Только они. Если наш перестанет ломаться и пойдет на третий срок, то я буду спокоен. А если нет? Тем более с такими преемниками. Ни два ни полтора.

– Ко времени выборов у нас будет готов свой выдвиженец, – успокаивающе заметил свояку Крутов. – Мы работаем по всем фронтам, не дрейфь.

– Я что? Я о наших детях думаю.

Может, Квадратов все-таки прав, что опасается президентского выдвиженца? Может, Шатунову настолько понравилась идея прописаться в Кремле, что он действительно несет в себе значительную угрозу? Именно ему, Крутову, угрозу? Его сначала удивляло и, можно сказать, даже забавляло то обстоятельство, что некогда «гладкий и пушистый» Сергей Васильевич, еще недавно на ходу ловивший любые советы, в последнее время начал выпускать коготки и действовать все более решительно. Ну и что с того, что сейчас его разыгрывают втемную? Действует же. Не колеблется. Наступает. Может, и вправду, если так дело пойдет, не задумываясь, переедет своей колесницей?! Хотя кто его знает, может, сам шеф его вдохновил на это?

Чепуха какая-то. Тогда его, Крутова, кто вдохновляет? Разве не сам президент? Пусть, правда, не столь публично, но тем не менее безоговорочно позволяет рулить на закулисном чиновничьем поле. Президента явно устраивала именно такая «теневая личность». Не случайно именно Крутову президент всегда поручал разрешение самых щекотливых вопросов – например, избавляться от нежелательных персон, не вписывающихся в кремлевский политический интерьер. Крутов четко умел это делать. Обладая тонким чувством юмора, с помощью вроде бы невинных шуток он часто указывал «непослушным» свое место.

Сейчас же ситуация была совершенно иная. Закрутив комбинацию с карантином на Рублевке, Крутов во многом играл в свою игру. Разумеется, он учитывал и общие президентские настроения, и ситуацию в стране, и даже амбиции чиновников, вовлеченных в эту игру. Если бы Шатунов хоть на миг почувствовал, что в интриге присутствует рука Крутова, он никогда бы в нее не ввязался. Но Крутов перещеголял себя самого. Он умудрился сделать так, что будто сам президент держит все нити комбинации в своих руках. Поэтому его даже не интересовало, что именно происходит на Рублевке. Пускай об этом заботятся те, кто отвечал за техническое сопровождение спектакля с карантином. Его дело – стратегия.

Илья Ильич достал из рабочей папки несколько листов с записями и, прежде чем углубиться в них, опустился в кресло.

На всех листах были по две неравнозначные колонки.

В левой колонке содержался довольно внушительный список компаний и их владельцев, которые подпадали под закон о временном управлении. Правая колонка содержала примерный список приближенных лиц и компаний, которым надлежало передать в управление компании, корпорации, банки и прочее из первого списка. Подавляющее большинство собственности в нем принадлежит узникам Рублевки.

Дойдя до позиции, в которую были включены ГУМ и ЦУМ, Крутов вспомнил, как месяца три назад он спросил своего приятеля банкира Разина:

– А эта мелочь кому нужна? Так мы дойдем до того, что начнем заниматься каждым приватизированным киоском.

– Понимаешь, эти объекты – голубая мечта жены министра ресурсов. Он просил помочь...

Крутов невольно улыбнулся, вспомнив тот разговор.

– Между прочим, это не так просто. За эти здания все еще бодаются Москва и федералы. Никак не могут разделить памятники архитектуры. – Советник продемонстрировал чудеса осведомленности.

– А речь и не идет о зданиях. С акциями ведь гораздо проще расставаться, – заметил Разин.

– В этом ты прав, старик. Но все равно все это мелочь. И для спасения государства не имеет никакого значения, – громко рассмеялся Илья Ильич.

В его личной стратегии прежде всего важен был металлургический и нефтяной сектора. Поэтому не случайно фамилии Стрельцова, Удачина, Каримова и некоторых других персонажей, фамилии которых постоянно находились на слуху, стояли первыми.

В отдельный раздел были выделены олигархи столичного правительства и приближенные им структуры. Одна из них, наиболее могущественная промышленно-финансовая группа «Наука», давно не давала покоя Крутову. Активам, «накопленным» в ней, могла бы позавидовать любая структура.

Наивный Шатунов... Так эта публика и раскроет кошельки в ответ на его мольбы...

А вот Крутов просить никого не будет. Теперь у него есть закон. И если стратегические активы нужны государству, он их вернет без всяких там просьб. Уже есть люди, готовые управлять ими на пользу государству.

Крутов вновь вспомнил о торговых «киосках» и искренне рассмеялся. Мелкота.

* * *

Президент возвращался в Москву в приподнятом настроении. Несмотря на то что он любил работать в полете, сейчас решил немного отвлечься от суетных мыслей. Но уже через несколько минут ничегонеделания он понял, что отвлечься не удастся.

Среди бумаг на столе его внимание привлекла яркосиняя папка с надписью на английском языке. Это был доклад независимого британского исследовательского центра «Форин Полиси», который патронировал английский премьер.

«Посмотрим, чего они там докладывают», – заранее раздражаясь, подумал президент, хотя наверняка знал, что ничего хорошего не узнает.

« Россия не удовлетворяет стандартам демократии, необходимым для членства в “Большой восьмерке”, и подрывает авторитет престижного клуба G-8...

В этой стране наблюдается отступление от демократии и соблюдения гражданских свобод... Президент систематически разрушает российскую демократию, и один лишь этот факт является насмешкой над “Большой восьмеркой”... Не осталось сомнений в том, что Россия уже не является свободной страной ни в экономическом, ни в политическом отношении...»

Президент быстро закрыл папку. И зачем они постоянно ему подсовывают эту галиматью?

– Эти люди все еще живут в прошлом веке. Неисправимые советологи. Им никогда не угодишь, – произнес вслух российский лидер и с силой отшвырнул папку.

Он вдруг вспомнил последнюю беседу с Машковом в Сочи. А ведь тот был прав: Россия все равно у них как кость в горле. Президент вернулся мыслями к событиям минувших дней. От референтов ему в подробностях было известно все, что произошло в Госдуме и Совете Федерации, кто и как реагировал на новый закон, который уже в сегодняшних газетах журналисты успели окрестить «антиолигархическим». Президент был поставлен перед свершившимся фактом и трудным выбором: подписывать указ, без чего новый закон не мог вступить в силу, или же не подписывать. Сомнений не было: поддавшись предвыборному угару, его соратники уже вышли на тропу войны с олигархами, и отступать было поздно. Линия фронта пролегла не только через ненавистное ему Рублево-Успенского шоссе, но и, похоже, через сам Кремль.