Джессика посмотрела на свою чашку. Поставив ее на журнальный столик, она вновь встала, готовая идти в прихожую.

– Фух! Засиделась я – нужно проветриться.

– Спасибо, – донеслось со спины. Джессика обернулась. Эмили продолжала сидеть и смотреть на соседку. – Спасибо, что рассказали. – Тут она поднялась и, неожиданно для той, обняла гостью.

– Не за что, дорогая, – ответила та на объятья.

Джессика, принимая из рук Эмили свое пальто, внимательно посмотрела той в глаза.

– Я надеюсь, что ты принесешь Марку чуточку счастья – он этого заслуживает.

– Я тоже на это надеюсь, мисс… ой, прости, Джессика.

Соседка ухмыльнулась.

– Не стесняйся приходить в гости и спрашивать совета по поводу… – Она провела пальцем круг перед животом Эмили.

– Благодарю. – Эмили долго боялась, что обрекла себя здесь на одиночество; та, кто чуралась незнакомых людей, обрела желание в познании нового неведомого ранее мира – соседского общения, а может даже дружбы.

Она, боясь резких движений, шаг за шагом изучала это явление. Не без помощи Джессики. Та пригласила девушку сначала на День Благодарения, после – на Рождество и Новый год. Конечно, слухов не удалось избежать, но Марк, будучи также приглашенным на основные праздники, поспешил разуверить соседей, назвав Эмили своей дальней родственницей, и ему, кажется, поверили. Тем не менее, Эмили поначалу всячески избегала чужих взглядов, но вскоре, опять же благодаря рыжей соседке, которая успела зарекомендовать себя хорошей подругой, она потихоньку скидывала с себя оковы. А какое удовольствие она получала от воскресных посиделок в чисто женской компании! Плавно Эмили влилась в жизнь среди соседей по кварталу.

В настоящий момент она переживала шестой месяц беременности. Живот значительно увеличился. И ее это не заботило, что несколько странно. Но не настолько, как то, о чем она не решалась поговорить ни с Марком, ни с Джессикой, ни с родителями, ни с кем-либо еще. Это что-то начинало не на шутку беспокоить Эмили.

Она ничего не испытывала к ребенку.

Ни любви. Ни привязанности. Ни нежности.

Ничего.

Поразительно, как иногда ничем не примечательные вечера могут преобразиться в нечто особенное, в чудесное воспоминание, о котором будут говорить, не сдерживая восторга. И все из-за одного крохотного, но столь важного события.

Начало июля. Эмили сидела в кресле и читала книгу, краем глаза поглядывая на Оливию, что сидела на полу и с деловитым видом раскладывала игрушки. По маленькому серьезному личику можно было смело судить – она знала, что делает. Она смотрела на плюшевых зверушек перед собой, переводя взгляд то с одной, то на другую, пока ее вниманием не завладел белый кролик, что лежал неподалеку.

Эмили, оторвавшись от чтения, замерла в ожидании. Она знала, что Оливия, забавно передвигая ножками и ручками, сейчас подползет, заберет игрушку и вернется на место. Уже пару месяцев как дочка научилась ползать, а это умилительное зрелище продолжало приковывать взгляд ее мамы.

Но вместо заученных движений, малышка присела на корточки и, упершись руками, принялась отталкиваться от пола. Она пыталась встать!

– О боже…

Эмили отложила книгу и быстро переместилась к тому месту, где лежал кролик. Опустившись, она протянула руки вперед.

– Давай, родная, у тебя получится! Какая ты молодец!

Оливия, не без усилий, встала на обе ноги и замерла, оглядываясь, – это совершенно новые, ранее самостоятельно не достигаемые высоты. Потом одна ножка сделала короткий шаг по направлению к Эмили, от чего девочка едва не потеряла равновесие и не завалилась набок. Следом был следующий шажок. Руки были чуть расставлены в стороны – она напоминала маленького канатоходца. Третий шаг уже уверенней. Четвертый стал рывком, из-за которого короткие черные волосы подались назад. Пятый предотвратил новую угрозу падения. Шестой сократил расстояние до минимума. На седьмом девочку обхватили мамины руки.

– Умница моя. Какая же ты умница! – Не сдерживаясь, Эмили целовала дочку в лоб и в пухлые щечки, тем самым щекоча малютку, вызывая у той смех. Она поражалась самой себе: всего несколько маленьких шагов – а сколько эмоций, радости, счастья они принесли.

***

Год назад

Эмили лежала на двуспальной кровати уже в новой спальне. Как и было решено, другую комнату, в которой она спала прежде, переделали под детскую, а та, что принадлежала Хлое, – переоборудовали. Весь синий гарнитур продали, постеры сняли, одежду упаковали в коробки и отнесли на чердак, книги отнесли в гостиную. Даже ковер – и тот заменили.

Эмили долго готовила себя к жизни здесь, в этой комнате. Пускай больше ничего не напоминало о прежней хозяйке, она не могла здесь долго находиться. Потому и приходила сюда последние месяцы по несколько раз в неделю, чтобы просто посидеть, почитать, попытаться привыкнуть. Удавалось ей это не всегда. Иногда она оставалась тут до позднего вечера, а иногда не выдерживала и получаса. Происходило что-то ненормальное: то поддержка, то ее противоположность – все точно исходило от стен вокруг. Эмили понимала, насколько это глупо, но не могла остановить себя от навязчивых мыслей о молодой девушке, которую она даже не знала.

А что бы подумала Хлоя, узнав, кто будет жить в ее комнате?

***

Последние две недели Джессика раз в два дня подвозила Эмили в госпиталь к ведущему беременность врачу – тот настоял на дополнительном наблюдении, с целью исключить малейшие патологии в развитии плода. Натягивая, уже ставшей дежурной, улыбку, она благодарила соседку за хлопоты, а та лишь отмахивалась: ей – домохозяйке, – мол, нечем себя занять пока муж на работе, а дети весело проводили летние каникулы с друзьями. Да и помочь подруге – для нее долг.

Эмили, находясь на переднем сидении, безучастно смотрела на пролетающие за окном городские пейзажи. День ото дня ей становилось сложнее притворяться, что происходящее вокруг хоть как-то ее заботит. До родов осталось две недели, но она по-прежнему не чувствовала ничего, кроме пустоты, несмотря на частые толчки и пинки со стороны ребенка. Это, как само собой разумеющееся, – не требует особого проявления эмоций.

– Ты в порядке?

Вопрос вырвал Эмили из раздумий. Она украдкой бросила взгляд на подругу.

– Да.

– Ничего не болит? Ничего не беспокоит?

Да, Джессика, беспокоит: я ничего не чувствую к своей еще не родившейся дочери и сомневаюсь, что что-либо изменится.

– Нет, все нормально. – Она отвернулась и снова уставилась в окно.

Джессика, одной рукой держа руль, нежно погладила Эмили по плечу.

– Ты же знаешь, ты всем можешь со мной поделиться.

Она промолчала.

– Все будет хорошо, – уверенно заключила Джессика.