Все звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой.

– Успокойся, сделай глоток, – сказал он, указывая на кружку, что по-прежнему находилась в руках девушки. Та подчинилась. – Понимаю, насколько это неожиданно и дико звучит, но я абсолютно серьезен.

– Почему? – единственное слово, что она могла произнести.

Марк закрыл глаза.

– Почему, говоришь? Я попробую объяснить, а после ты уже сама решишь: соглашаться на предложение или нет, хорошо?

Эмили кивнула, продолжая пребывать в сомнениях. Ситуация очень странная, но любопытство, желание услышать причины пересилили порыв немедленно собраться и уйти. Марк снова сел в кресло.

– Мне было двадцать пять, я тогда едва начал музыкальную карьеру. Если быть точнее – стал руководителем школьного оркестра. Тогда же Кейт – моя жена – забеременела. Пусть у нас было немного денег, квартиру снимали, а собственным являлся только подержанный автомобиль, доставшийся мне от отца, мы не могли нарадоваться этой новости. Это было трудное, но не лишенное светлых моментов, время. К счастью, ближе к окончанию срока, мне предложили работу в одном из городских оркестров, где, соответственно, и платили больше. Денег хватило, чтобы взять в ипотеку этот дом.

Марк внезапно примолк.

– Когда я впервые взял на руки Хлою, во мне будто бы все перевернулось. Эта кроха стала целым миром. Отныне все, что я делал, было ради нее. Думаю, даже Кейт я не любил так, как Хлою…

Любил?..

– Свободное время я проводил рядом с ней. И даже больше! Частенько, успев подрасти – как же быстро она росла! – она вызывалась ходить со мной на репетиции. Я не мог ей отказать. Хлоя со взглядом эксперта наблюдала за игрой музыкантов, ловя каждую мелодию, каждую смену настроения – к этому у нее был несомненный талант. В особенности ее внимание приковывала скрипка. Не успев достигнуть десяти лет, она попросила собственную! Откуда в маленьком ребенке было столько желания к исполнению музыки? Даже несмотря на возраст, учил я ее, как если бы она была взрослой, но на удивление, она и вела себя соответствующе! Не сдавалась, не опускала руки, не скандалила. Только продолжала серьезно разучивать новые мелодии. До сих пор с волнением вспоминаю тот первый городской конкурс. Хлоя выступала последней. Перед ней играли такие же школьники, вот только лица у всех были сосредоточенные, напряженные, но стоило выйти на сцену моей дочке, слушатели ощутили, что сейчас они станут свидетелями чего-то невероятного. А ведь она только улыбалась! Непринужденно. Открыто.

Эмили уже и забыла про остывший чай, погрузившись в рассказ. Те фотографии, что она видела, и вправду излучали что-то магическое.

– Стоило ей начать играть – никто не мог оторвать глаз от сцены. Она двигалась в такт музыке, да какой музыке! С первых нот стало понятно – Хлоя играла не классику, заданную в рамках конкурса. Она модернизировала классическую мелодию, предавая ей новое, невероятное звучание. Прямое нарушение правил. Но! Ее это не заботило. Для нее победа – не приоритет. Цель – запасть слушателям в душу, оставить в каждом частичку себя. Она все играла, и играла, и играла так, как если бы это было в последний раз. Никто не получил столь громких аплодисментов в тот вечер. Конечно, она не заняла первое место. Не заняла и второе. Ни даже третье. Но удостоилась приза зрительских симпатии – и это для нее оказалось важнее.

Марк тяжело выдохнул и вновь поднялся с кресла, поставив кружку на журнальный столик. Убрав руки в карманы, он снова подступил к окну и, не оборачиваясь, произнес:

– Она умерла спустя пять лет, после того выступления. Двенадцать лет назад.

Эмили от неожиданности ахнула и прикрыла рот ладонью. Никогда не считая себя чрезмерно сентиментальной, она едва сдерживала набежавшие слезы.

– Марк, боже… мне очень жаль.

Тот ничего на это не ответил, но продолжил историю:

– Рак поджелудочной железы. Его слишком поздно обнаружили. – Эмили не могла видеть его лица, но судя по дрожащему голосу, такие душевные раны никогда не заживают. – За один год я потерял и дочку и жену. После похорон мы не могли находиться в обществе друг друга. Она уехала к своим родным, а я остался здесь.

Эмили не сдержалась – она порывисто встала, невольно опрокинув чашку, приблизилась к Марку и обняла его, уткнувшись лицом в обтянутую свитером спину. Он через плечо удивленно посмотрел на ученицу. Послышались всхлипы.

– Ты чего? – Он развернулся, а она, не меняя положения, уткнулась лицом уже в его грудь. Марк мягко улыбнулся и погладил ее по голове. – Ну, ну. Это же не твоя трагическая история – незачем так переживать.

Простояли они так недолго. Марк повел Эмили обратно к дивану, аккуратно посадил и пристроился рядом.

– Ты спрашивала: «Почему?» На самом деле на этот вопрос ответить одновременно и тяжело и легко. Просто удивительно, как иногда поворачивается судьба. Когда в одном из немногочисленных туров семь лет назад, мне предложили поучаствовать в судействе конкурса молодых исполнителей в не самом большом городе России – я не знал чего ждать, но согласился. Мною двигало любопытство – и ничего более. Но стоило тебе появиться в центре сцены и начать играть – я точно увидел свою Хлою. Страсть. Отдача. Желание. Словно духовная сестра-близнец. Твой талант только зарождался, но я знал, что, если возьму тебя в протеже, ты засияешь на музыкальном небосклоне.

– Но… я больше не могу играть, – не переставая всхлипывать, прошептала Эмили. – Зачем тебе такая ученица?

– Я не считаю, что ты полностью утратила свой талант. Просто, после всего, что произошло, ему нужно время раскрыться вновь.

– Знаешь, – продолжил Марк, – когда я сидел перед больничной койкой, где лежала моя Хлоя, она, даже сквозь боль, не переставая улыбаться, поделилась, что больше всего сожалеет о том, что не сможет обрести собственную семью, стать мамой. Говорила, что всегда хотела оставить частичку себя в каждом, кто услышит ее игру, хотя могла оставить в этом мире намного больше – собственное дитя. Спустя столько лет, находясь здесь, я все надеюсь увидеть ее, нянчащуюся с маленьким ребенком, такую же улыбчивую, энергичную и неунывающую. Извини за бестактность, но вчера, услышав твой рассказ, я почувствовал непреодолимое желание помочь и был рад услышать, что ты решила оставить своего ребенка. Можешь считать это эгоизмом, но мне, старику, все равно. Теперь выбор за тобой.

Эмили смотрела на него, пока до нее доходил смысл слов, произнесенных ранее, и с каждой секундой понимала, насколько этот человек ей дорог. Он не был просто учителем, даже не был кем-то вроде отца. Он – друг, в котором она так нуждалась. Девушка обняла его и поцеловала в щеку.

– Спасибо, – искренне поблагодарила она дрожащим голосом, – спасибо, спасибо.

Самолет набирал скорость, и вот – оторвался от земли и под углом устремился в небо. Вскоре это огромная машина превратилась в небольшую точку, а спустя мгновение и вовсе исчезла из виду.