Эмили слушала, как звуки шагов становятся все тише и тише. Входная дверь мягко захлопнулась, и все пространство вокруг заполнилось тишиной. Веки сомкнулись против воли.

***

Радио-няня подала признаки жизни. Глаза Эмили вмиг распахнулись. Взгляд на часы дал понять, что прошло всего три часа, но сил они не прибавили. Вяло передвигая ногами, она прошла пару метров, отделяющих комнаты, и медленно подступила к детской кровати.

– Ну что? – спросила Эмили дочь, находясь на грани истерики. – Что тебе еще нужно? Почему ты не можешь просто тихо спать?

Она получила ответ, когда почуяла запах.

Бормоча себе под нос, она вымыла и перепеленала Оливию, а после выбросила грязный подгузник. Но дочь не успокаивалась и продолжала хныкать. Убедившись, что та не голодна, Эмили принялась покачивать ее, как качала Джессика. Но Оливия продолжала брыкаться, показывая свое недовольство.

– Хорошо-хорошо! – подняла голос Эмили, помещая дочь обратно на кровать. – Вот! Теперь ты довольна?

И снова безудержный плач.

– Я так не могу! – снова сорвалась она. – Ну что тебе еще нужно? Дай хотя бы подсказку, что именно тебе нужно! Я не могу тебе спеть – тебе это не нравится. На руках у меня тебе тоже не нравится. Что? Что я могу сделать, чтобы ты, наконец, успокоилась?

Эмили была на грани. Все, что бы она ни делала, было хуже, чем то, что делали другие. Возможно, именно это и пыталась донести до нее дочь. Слезы покатились по щекам. На удивление, малышка притихла и удивленными глазками смотрела на мать. Эмили заглянула в них сквозь прозрачную пленку.

Что бы я ни делала, получается хуже, чем у других.

Только в одном я была лучше…

Озарение.

Вспышка.

Надежда.

Эмили быстро вернулась в детскую, села напротив манежа, так, чтобы перед Оливией открылась полная картина. В руках она держала виолончель. Убедившись, что дочка смотрела на нее, она медленно поднесла смычок к струнам. Неуверенно. Боязливо.

Я справлюсь.

Глубоко вздохнув, Эмили коснулась струн. Год без практики, страх не услышать ноты, безысходность – все начало отступать. Неторопливо. Размеренно. С каждым движением смычка. Рука двигалась сама. Стоило ей услышать мягкую мелодию – испарились все признаки усталости. Звуки мягко обволакивали комнату; казалось, что их можно заметить, как они плывут вокруг матери и дочери, неторопливо лаская. Эмили играла, слушала, проникалась каждой секундой. Она не думала ни о возвращении таланта, ни о тоске по прошлым временам. Она просто наслаждалась.

Последний барьер рухнул – слезы хлынули из глаз, но на сей раз – они были целительными. С каждой пролитой каплей уходила боль, уходил страх. Душа наполнялась теплотой. Сердце забилось спокойней. Дышать стало легче. Тело – словно перышко. Мир вокруг перевоплотился, стал приятней на ощупь.

Эмили, закончив игру, подняла веки и посмотрела на единственного слушателя. Та мирно глядела на мать. Когда их взгляды встретились, послышался короткий смешок. Тут Эмили ощутила то, чего уже не надеялась когда-либо постичь.

Любовь.

Она ее обрела.

Ощутила всем телом.

Не в силах сдерживать эмоции, Эмили отложила инструмент и взяла Оливию на руки.

– Родная моя, прости меня, прости. – Она плакала, смеялась, целовала дочку и обнимала так, как никогда раньше. Новое, невероятной силы чувство переполняло тело, и она не знала, как в полной мере это выразить. – Прости меня за весь холод. Прости за все грубые слова. Я люблю тебя. Люблю.

Эмили качала дочку и нашептывала нежные слова, пока та не заснула. В первый раз Оливия не пыталась вырваться у нее из рук. Уложив малышку на кровать, она прошептала:

– Ты спасла меня. Ты спасла меня, Ливи. Я никогда, никогда не смогу восполнить этого сполна. Но обещаю тебе – я приложу все усилия. Спи крепко. – Она поцеловала дочь в лобик и тихо вышла, чуть прикрыв дверь.

Вернувшись в спальню, Эмили первым делом взялась за телефон и набрала номер.

– Эмили? – послышался сонный голос Джессики. – Что-то случилось?

– Да! – Скрыть восторг было нереально. – Да, случилось!

– Что случилось? Что-то плохое? Говори!

– Нет! Совсем нет! Произошло нечто удивительное, потрясающее! Мы нашли общий язык!

– Подожди-подожди! Общий язык? С Оливией?

– Да! Именно!

– Слава Богу! – Эмили не могла видеть, но судя по голосу, с души соседки только что упал гигантский камень. – Я так за вас рада! И что это? Что вам помогло?

– Музыка, – после небольшой паузы ответила Эмили, по-прежнему не до конца веря.

– Музыка? – переспросила Джессика, не скрывая удивление. – Невероятно! Утром мне все-все подробно расскажешь. – Она замолкла. – Теперь же все будет хорошо, правда?

– Да. Я уверена в этом.

Этот день настал.

В это трудно поверить.

Время бессердечно. Оно подбирается, хищно глядя на жертв и нападает именно тогда, когда этого меньше всего ждешь. Наносимые удары точны и жестоки – оно наперед знает, где находятся самые незащищенные места. Не составляет труда предугадать, куда будет направленна следующая атака, но это мало что решит – силы сторон изначально неравны. Можно прибегнуть к хитрости, но и это окажется бесполезным – время заберет свое.

Любая битва с ним – заранее проиграна.

Эмили смотрела на разворачивающуюся перед ней сцену, испытывая при этом эмоции, не вписывающиеся в рамки положительных или отрицательных.

Оливии…

…ее маленькой девочке…

…исполнилось пять лет.

Дом был полон довольными детскими и взрослыми голосами. Эмили сама не ожидала, что столько народа соберется на праздник. Сама она надеялась на спокойные и мирные посиделки в обществе самых близких людей: родителей, Марка и Джессики. Но это был не ее праздник, не ее день. Оливия выразила желание позвать своих многочисленных друзей по детскому саду. И, как оно и положено, вместе с детьми пожаловали и их родители: одни – парами, некоторые – в одиночку.

Предварительно посчитав количество гостей, Эмили поразилась – такого числа человек она никогда здесь не принимала и столько еды не готовила. На выручку пришла мама и Джессика, которые неплохо поладили между собой, даже несмотря на ломаный и односложный английский матери. Эмили взяла на себя роль переводчика, потому совместная работа и удалась на славу – блюд и закусок хватало, чтобы накормить человек тридцать, а того и больше.

Само торжество проходило без особых потерь: разбилось всего три тарелки, и то – детских. Оно и понятно – в отличие от взрослых, дети не сидели на одном месте. Закончив с едой, они все умчались на задний двор, где их ждал огромный батут. Благо день оказался теплым и солнечным, какой и ожидаешь от середины июля.