Простое воплощение воспоминания в реальность позволило Джерри почувствовать связь со многими людьми из прошлого и настоящего.

Дэрил более тридцати лет был директором компании по организации досуга. Каждый день он ходил на работу и понимал зачем: помогать команде. В первые дни после выхода на пенсию на вопрос, как дела, Дэрил с грустью отвечал, что ничего не происходит. Время шло, и он начал задумываться: «Кто я без работы?»

Первое, что пришло в голову, это отношения с людьми: я – друг, отец, дедушка. «Когда я работал, то редко мог наслаждаться этими ролями. Я оценил их на пенсии». Дэрил всегда был очень активным. Он бывал в гостях у друзей или возился с внуками, но оставшееся время казалось ему пустым, и он с ужасом замечал, что «не делает ничего полезного»: «Я чувствовал себя виноватым, пока не понял, что тратил это время на себя: это дни релаксации, и они так же важны, как и все остальное».

Дэрил поделился своей догадкой с друзьями, и они посоветовали ему не ждать в первый год от себя ничего особенного. Дэрил решил наслаждаться днями перезагрузки. «Это не продлится вечно. Я верю в себя, в то, что «пустое» время приведет к активности. Постараюсь относиться с пониманием к изменению своего жизненного уклада».

Дэрил всегда тяготел к изобразительному искусству и еще подростком рисовал карикатуры на родных и друзей. Он всегда получал по рисованию пятерки, а однажды даже попал в неприятную историю из-за того, что украсил обложки книг по математике и естествознанию карикатурами на учителей.

Искусство было для Дэрила источником радости и юмора, но, достигнув возраста «ответственного взрослого», он забросил любимое занятие на многие годы. Вся его энергия уходила на поощрение творческого развития детей, и только теперь Дэрил понял, что нужно обратить внимание и на себя. Его потянуло к работе с деревом.

«Замечательно, что папа записался на курсы, – считает Пайпер, его дочь. – Когда я заявила о своем желании стать актрисой, папа поддержал меня, старался всячески помочь». Для Пайпер настало время вернуть долг. Она поощряет творческие намерения отца: «Когда папа с горечью в голосе пожаловался, что не делал ничего полезного вот уже три месяца, мне показалось, что он сгущает краски. Надеюсь, что занятия вернут ему былую продуктивность. Я знаю, о чем говорю».

Семья поддержала Дэрила. Он успокоился и занялся столярничеством. «Мне нравится быть чем-то занятым, но не для показухи, это важно для меня», – объясняет он. Требуется мужество, чтобы найти дело, которое нам подходит, а не создает видимость занятости.

В разные периоды жизни продуктивность определяется по-разному. Цели в пожилом возрасте могут отличаться от целей, которые мы ставили, когда работали. Они могут казаться «незначительными» или «чересчур сложными». Свобода в постановке целей может не только подавлять, но и вводить в полный ступор. И все же существует несколько трюков, стимулирующих продуктивность: один из них заключается в том, что, приступив к какому-либо делу, мы можем черпать энергию из него самого.

Лиза решила систематизировать и создать альбом семейных фотографий: «Пока я работала над историей жизни, у меня возникла потребность отдать дань прошлому таким альбомом-историей, но я не могла взяться за дело».

Как и многих, принявшихся за сложную задачу, Лизу испугал масштаб. Она ругала себя, что изо дня в день откладывала начало работы, чувствовала вину, за которой наступала пассивность, тем самым замыкая порочный круг. Я посоветовала Лизе «подкупить» саму себя. Она запротестовала:

– Это звучит глупо.

– Глупо, – согласилась я. – Но вдруг сработает.

Все еще придерживаясь установки «все или ничего», Лиза все-таки сделала несколько небольших шагов в своем проекте и придумала, чем себя мотивировать. «Если ты начнешь работу, – сказала она внутреннему художнику, – я куплю тебе новые брюки». (Лиза весь год ходила в одних и тех же брюках.) И на удивление быстро и легко взялась за дело. «Мне просто надо было сдвинуться с места, поэтому я расчистила себе стол в кабинете и подготовила рабочую поверхность. Я потратила время, чтобы собрать все имеющиеся фотографии и сложить их на стол. Пока это все – но это уже что-то». Она сдержала слово и купила себе новые брюки. Затем придумала новый, более дорогостоящий, способ подкупа своего внутреннего художника. «Если посвятишь сортировке два часа, я куплю тебе зимнее пальто». И вскоре купила новое пальто.

– Я разорюсь, если так продлится и дальше, – воскликнула она, несмотря на то что испытала сильное облегчение, приступив к работе над проектом, о котором столько мечтала.

– Попробуйте придумать что-то менее затратное, – убеждала я ее, – поощрение не обязательно должно быть дорогостоящим.

На этот раз Лиза сказала внутреннему художнику: «Если ты соберешь все фотографии в доме и пообщаешься с людьми, у которых могли сохраниться недостающие фотографии, я приглашу тебя на чашечку ароматного какао на кондитерской фабрике». С образом вожделенной чашечки в уме она копалась в ящиках, залезала на антресоли, открывала шкафы и писала письма родственникам. «Как будто крылья выросли за спиной, – рассказывает Лиза. – Но я не просто мечтала о какао, а наслаждалась процессом, его значимостью. Должна признать, схема в моем случае сработала». Теперь она установила следующий порядок: придумать поощрение, а затем работать. «Работай, и сможешь посмотреть новый фильм Вуди Аллена», – позволила она себе.

Неудивительно, что в конце концов она заполнила всю полку отсортированными по дате и аккуратно подписанными фотоальбомами.

«У меня появилось чувство завершенности, и я думаю над следующим проектом. Теперь я знаю, как сделать первый шаг. Благодаря поощрениям я чувствую себя счастливее и, в свою очередь, работаю продуктивнее».

Помните, наш внутренний художник – часть нас, которая что-то создает, – это наш внутренний ребенок. Вознаграждать его надо чем-то шутливым, тем, что понравилось бы живому ребенку.

Я предложила Кэйдену, который никак не мог заняться рисованием, подтолкнуть себя техникой «поощрение = эффективность». Для Кэйдена поощрения касались в основном разных событий. «Если ты будешь рисовать, – обещал он внутреннему художнику, – я схожу с тобой на выставку Вермеера». «Начнешь рисовать, – предлагал он, – возьму тебя в прогулочный круиз, чтобы полюбоваться видами Манхэттена с воды». К своему удовольствию, он постепенно стал продвигаться в рисовании и каждый раз, попадая в тупик, придумывал себе поощрение.

Мы отдаем должное нашему внутреннему художнику, и не важно, материальным ли поощрением или психологическим. «Обольщение», а не удовлетворение потребности, приводит к тому, что движимый любопытством внутренний художник вылезает из убежища и принимается за дело.