В общем, извращаться не стали. Вместо этого, уйдя километров на двадцать от места дислокации группы и выбрав устраивающее их место, разведчики заняли позицию. Дорога тут одна, мимо них фрицам никак не пройти. Немного посовещавшись, расположили танки и бронетранспортеры на краю леса, по бокам дороги, с тем, чтобы иметь возможность ее простреливать на максимальное расстояние. Замаскировались. Выставили боевое охранение. А еще разместили тут же два зенитных автомата. Трофейные двадцатимиллиметровки неплохо работали по пехоте, в этом Хромов имел возможность убедиться, а потому вытребовал их у Мартынова без зазрения совести. Перекрыть дорогу такими – лучше не придумать, от случайного самолета отбиться тоже помогут, а от массированного воздушного налета все равно ничего не спасет. И бросить эти зенитки, случись что, не так жалко.

Но немцев пока не было. Пожалуй, главным врагом снова выступала общая усталость людей. При этом, в отличие от тех, кто остался в деревне, возможностей для полноценного отдыха было куда меньше. Просто из-за того, что зима, достаточно холодно, а ни костров не развести, ни двигатели не запустить. Маскировку это нарушит с полпинка. Вот и приходилось «куропачить», вырыв некое подобие землянок в снегу – там хотя бы ветер не попадал, да и в целом было малость теплее. И все равно народ смотрел волками. Чуть снижал накал ситуации тот факт, что командир, то есть Хромов, находился в одинаковом положении со своими бойцами. Как всегда, впрочем. И все равно, очень похоже, решение Мартынова послать на это задание наиболее боеспособную, но притом и наиболее задействованную и, соответственно, уставшую группу бойцов являлось ошибкой.

Как ни странно, несмотря на холод и паршивые условия, именно здесь им всем удалось немного отдохнуть. Немцы упорно не появлялись, а потому, хотя и снова урывками, но поспать и немного прийти в себя удалось. К тому же их вновь усилили простыми бойцами, которые дорогу проделали в кузовах грузовиков, а потому были малость посвежее. На них и спихнули часть караульной службы, и единственное, что по-настоящему портило сейчас настроение, это отсутствие радиосвязи. Эфир взрывался кучей помех, едва радисты пытались настроиться хоть на какую-то волну. Вопрос же, почему так происходит, вызывал у них лишь нервное подергивание плечами. Ну и черт с ним, не в первый раз Хромов находился в автономном плавании. Можно сказать, привык.

С другой стороны, может, оно и к лучшему. Немцы почти наверняка слушают эфир, вполне могут и перехватить не предназначенное для них послание. Служба радиоперехвата у них просто не может быть плохой. И вычислять, где находится заинтересовавшая их радиостанция, они тоже умеют. Вряд ли, конечно, здесь есть радиопеленгаторы, вроде тех, которые ездят по улицам городов. Ну, во всяком случае, именно так утверждают старые фильмы. Однако приблизительное место наверняка можно засечь и без них, а дальше вариантов масса. Нет уж, нет уж. Лучше не рисковать. В конце концов, если что-то экстренное, пришлют кого-нибудь.

В этой идиотской, как вскоре начал думать Хромов, засаде они сидели трое суток. Причем двое из-за того, что в кои-то веки распогодилось. Хмурое марево туч, едва не цепляющих верхушки деревьев, наконец ушло, оставив вместо себя прозрачное, как стекло, голубое небо. Приятно, конечно, вот только для немецкой авиации еще приятнее, и начинать маневры в таких условиях точно не стоило. Первый же случайно занесенный в эти места самолет засечет колонну, и чем это может закончиться, не хотелось даже гадать. Особенно учитывая, что даже намека на снегопад, периодически засыпающий следы в прошлые дни, не намечалось.

С другой стороны, раз немцы не появились здесь так долго, то, скорее всего, они уже давно потеряли след или плюнули на опасное ралли по заснеженным русским дорогам. Если группе Мартынова удалось выскочить из зоны ответственности тех, кто устраивал облаву, в места, за которые отвечали их соседи, подобное вполне могло случиться. Немецкий орднунг – штука, конечно, хорошая, но определенные казусы в системе управления все же создает. В общем, можно сказать, оторвались, и теперь разведчикам оставалось лишь вернуться к основной группе. Вот только пускай снова наступит нормальная мерзопакостная погода. Или хотя бы ночь.

В деревню они возвращались в темноте, и Хромов сразу же почувствовал неладное. Опять же, профессиональная деформация – вроде ничего особенного, а свербит. Потому и танк остановил там же, где и в прошлый раз. Идущий следом «двадцать восьмой» едва не протаранил его, но мехвод успел-таки остановить тяжелую машину. И буквально через минуту рядом с головным танком нарисовались Селиверстов с Ильвесом.

– Что случилось, старшой?

Вопрос был не праздным, но, увы, Хромов сейчас мог лишь плечами пожать.

– Не знаю точно. Что-то не то, а не пойму.

Товарищи переглянулись и синхронно кивнули. К подобного рода предчувствиям оба давным-давно привыкли относиться со вниманием. Лучше прослыть чрезмерно осторожным перестраховщиком, чем быть гордым, но мертвым. И автоматы половчее оба тоже перехватили синхронно – привычка, которая вторая натура. Хромов лишь рукой махнул:

– Сам пойду. Вы, если что, будьте наготове. И… Действуйте по обстановке. Не в первый раз, лучше меня уже все знаете.

Что его насторожило, Хромов понял, когда в сопровождении троих бойцов вошел в деревню. Она выглядела мертвой. Полная тишина – не лают собаки, никто не ходит… Это ладно, из танка все равно ни черта не слышно. А вот отсутствие дымов из труб – это уже показатель. Не май месяц, тепло из домов к вечеру выдувается, и очень многие подтапливают если не печи, то хотя бы плиты. Дыма при этом, естественно, хватает, а сейчас его нет. И довольно сложно представить, что все местные разом записались в борцы за чистоту атмосферы.

Впрочем, на их действиях понимание никак не сказалось. И без того скользили бесшумными и на вид бесплотными тенями от укрытия к укрытию. А потом… В общем, буквально через несколько минут стали попадаться куда более материальные свидетельства того, что же здесь случилось.

Обгоревший КВ, намертво перегородивший улицу. Хромов успел достаточно обтереться на этой войне, чтобы моментально понять, что произошло. Бронированный гигант встретил врагов достойно – два бронетранспортера и до неузнаваемости искореженный остов танка свидетели. В лоб его так и не взяли – немалая часть из сорока семи тонн веса танка приходилась на броню, и та, судя по выщеребинам от вражеских снарядов, держалась до конца. Но советского тяжеловеса, как не раз случалось, подвел отвратительный обзор. Немцы подтащили противотанковое орудие, а то и не одно. Причем не свою паршивую тридцатисемимиллиметровую «колотушку». Здесь явно было что-то поинтереснее.

Осторожно приблизившись, Сергей рассмотрел пробоину на борту танка и мысленно выругался. Очень похоже, фрицы воспользовались одним из трофейных советских пятидесятисемимиллиметровых орудий, подобных тому, что стояло в башне его собственного танка. Их они в первые дни войны захватили много и, будучи знатными трофейщиками, тут же поставили себе на службу, используя творение инженера Грабина в качестве эффективного противотанкового средства. Ну, для того оно, собственно, и создавалось…