Придя на работу, Тоха обычно час-два копался в мусоре наравне со всеми, а потом уходил исследовать новые помещения – и пропадал до обеда. Старался, конечно, изобретением не злоупотреблять, позволял себе подобное не в каждую смену. Но, несмотря на предосторожности, в одну прекрасную ночь влип – сдала какая-то сволочь.

Сладко почивающий в подвале на подстеленной куртке Тоха проснулся от гулких шагов и матюгов вдали, мигом сообразив, что навряд ли это ангелы небесные. Вскочил и ринулся вглубь подвала, больше деваться было некуда.

В одну из стен, примерно на высоте плеча, уходили трубы – Тоха приложился о железо лбом и едва удержался от восклицания. Зато заметил, что трубы прилегают к стене не вплотную, они заведены сквозь небольшое окно, и пролезть под ними доходяге вроде него – как раз впору. Обхватив спасительную трубу руками и ногами, Тоха пополз. Через минуту ему удалось втянуть тело в обнаруженный проем. А еще через минуту по помещению зашарили фонари.

Выждав, пока охранники выскажут все, что думают о запропастившемся работнике, и уйдут, Тоха вернулся к подвальной двери – для того, чтобы обнаружить ее запертой.

Обозначение своего присутствия здесь означало жестокое наказание, с лодырями у Толяна не церемонились. Но тут пригорюнившийся было Тоха вспомнил, что находящийся под трубами узкий коридор, в который он попал, уводил куда-то далеко, явно за пределы разбираемого дома.

Тоха снова проник в лаз – и уже через полчаса, как ни в чем не бывало, торжественно неся найденный на соседнем «объекте» ломик, вошел в двери собственного объекта. Возмущенной охране объяснил, что свой инструмент где-то прощелкал, пришлось бежать к соседям. Огреб, конечно, зуботычину, но, по сравнению с возможными плетьми, то были цветочки.

Подземные исследования Тоху увлекли. Днем, когда со слома уходили работники и охрана, проникнуть в любой подвал было проще простого. И однажды Тоха сообразил, что таким образом может оказаться где угодно, даже под обиталищем Толяна или оружейным складом.

***

Кирилл, выслушав Тохин рассказ о том, как можно подобраться к Толяновым заветным кладовым, едва не взвыл от восторга. Вот оно, спасение!

Во-первых, казанский был безусловно прав в том, что после того, как склады взлетят на воздух, «пойдет адов кипиш». А во-вторых, боеспособность Толяновой армии снизится в разы.

Над криво-косо накорябанным Тохой планом складского подвала Кирилл завис надолго. Тоха следил за ним с нетерпением: после того, что наблюдал в Набережных Челнах, был, кажется, неколебимо уверен в способности Кирилла «налимонить» взрывчатки прямо у себя на кухне, добавив к уличной грязи толику стирального порошка, поэтому устроить взрыв они смогут чуть ли не завтра. Тратить время на то, чтобы разубедить Тоху, Кирилл не стал, попросил заткнуться и не мешать думать.

Результатом раздумий стало длинное, на двух листах, письмо Вадиму Александровичу – как ни странно, самым сложным в составлении и этого, и всех прочих посланий оказалось описание того, как полезно и увлекательно он проводит время у адаптов. Врать Кирилл с детства не любил.

Лимонная кислота в лаборатории нашлась. И на следующий день он втиснул между строк одного из листов невидимые, пока не нагреешь, буквы.

Когда Толян самолично, как и обещал, супя брови, разбирал каракули Кирилла: «Чего ж тебя в твоем Бункере писать-то нормально не научили? Курица лапой – и та лучше накорябает!» – сердце екало, и душа уходила в пятки. Но, слава богу, подвоха Толян не заподозрил – послание, как предыдущее и все последующие, было честно переправлено Герману.

Через девять томительных ночей, показавшихся Кириллу годом, в окна его квартиры долгожданно просигналили фонарем: посылку доставили, забирай.

Затребованные реактивы привезли во Владимир Маринины ребята, из Вязников – соседи проникали в Толянову житницу регулярно, межпоселковый товарообмен подозрений у диктатора не вызывал – и оставили в условленном месте.

Опасные гостинцы забирал из тайника Тоха. За ним Толяновы лазутчики тоже приглядывали, но куда им было соперничать с лучшим шпионом Корявого! От слежки Тоха избавлялся легко и незатейливо. Каждую ночь после работы открыто отправлялся к «подруге» – однако, войдя в ее дом, до нужной квартиры доходил не всегда. В пустующем жилье по соседству надевал переданный из Вязников защитный комбинезон, приподняв фанеру с заколоченного окна, вылезал обратно на улицу. И, теперь уже таясь от каждого шороха – благо навстречу в эти предрассветные часы почти никто не попадался – добирался до «объекта».

Объектом мог быть либо тайник, в который вязниковские ребята притаскивали «химию», либо разоренные дома на той же улице, что и оружейный склад: именно там Тоха когда-то работал «на сломе».

Заполучив в напарники Кирилла, Тоха ползал по подземным коридорам уже не пустой: тащил на спине рюкзак с изготовленными «патронами». По мере поступления во Владимир реактивов, точки приложения силы в складском подвале росли.

Тоха старался действовать осторожно. Но на случай, если спалится, Кирилл вмонтировал один взрыв-патрон в коньячную бутылку. Толянова фаворитка Кристина поставила бутылку в бар, замаскировав другими.

Взрывные механизмы и детонаторы, приводящие их в действие, вязниковские ребята передали Кириллу вместе с реактивами. Один из механизмов должен был, в случае опасности, взорвать бар в Толяновом кабинете, а другой приводил в действие систему, установленную в оружейном подвале. Поместить детонаторы в выдолбленные каблуки ботинок было делом несложным. Кирилл рассчитывал, что вести допрос, если таковой состоится, Толян предпочтет прямо у себя в приемной. Собственно, так оно и вышло.

***

– Гони! – приказал Тохе Кирилл.

Пришпорил коня, направляя его в распахнувшиеся ворота, и почти сразу с внешней стороны застучали пулеметы. Скольких Толяновых бойцов выкосили очереди, Кирилл подсчитать не успел. И удивляться самому наличию у его друзей пулеметов тоже было некогда. Сейчас важно было вырваться, оказаться по ту сторону ворот. На свободе.

Кирилл хорошо помнил, что чувствуешь, когда тебя ранят в незащищенную спину. Толчок – горячо – и только потом больно. Очень больно… А потом станет холодно – и всё. Он пригнулся в седле низко, как мог, притиснув собой Толяна к самой шее лошади. Рядом скакал Тоха. Беглецы пронеслись между двумя повозками с установленными на них пулеметами.

Пулеметы уверенно и слаженно плевались огнем – как рассказала потом Марина, сняли их с дрезины, угнанной Олесей из гарнизона. Рэд честно предложил Борису взамен обретенные в Новосибирске продукты и лекарства, считая дрезину и ее снаряжение добычей старика, но тот только головой покачал: «забирай, ваш трофей». За то время, что Кирилл отсутствовал, адапты ухитрились разжиться дисками.

Несущие пулеметы повозки Кирилл не успел рассмотреть. Заметил лишь, что сидят в них адапты по двое – один правит лошадьми, другой стреляет.

– Ай!!!… – Кирилл даже выругаться не сумел.