снова заволновалась я. — Меня только-только перестали изучать как неведому зверушку, свалив этот процесс на Яна. Они же меня запросто препарируют! Не отдавай меня им, пожалуйста!

— Ну, какое-то здравомыслие определенно в тебе осталось, — удовлетворенно кивнула подруга. — Думаю, если ты не начнешь ловить мышей и линять, то можно спокойно подождать возвращения господина Роутэга.

Я опасливо подергала себя за волосы, проверяя, начала я линять или еще нет. Лысеть не хотелось особенно. В комнате на какое-то время повисло напряженное молчание. С потолка, медленно покачиваясь на паутинке, спустился упитанный паук. Вообще, они часто так делают, вводя меня своим появлением в панический ступор. Но сейчас, повинуясь порыву… Я перекатилась на спину и поддала по черному выпирающему брюшку когтистой лапкой… Э… Рукой… Или все-таки лапой?!

«Это не мои мысли! — вдруг дошло до меня. — Это инстинкты животного! Кота! Часть людского разума „очеловечивает“ зверя… А у меня-то все наоборот! Я, что же, теперь начну голосить в зимоборце[3] и метить углы?!»

Окончательно и бесповоротно офигевшая от такого маневра пифия и судорожно улепетывающий паук были мне наградой. И тут я поняла, что мне конец. Я не выживу.

— Н-да, подруга. Докатилась.

— Лайн, это не я! Это все он! Я не могу ждать приезда Яна! Надо что-то придумать!

«Я есть хочу!»

Отвали.

«Я. Хочу. Есть».

— Он хочет есть.

— Кто?

— Кот.

— Знаешь, вы чем-то похожи, — саркастически ухмыльнулась полуэльфка. — Может, ему еще и валерьяночки налить?

«А что, есть?»

Для тебя — нет.

— Лайн, думай, что говоришь! Я и в нормальном состоянии едва его выношу, а если он еще и налакается в стельку… Гад.

«Я обычный голодный кот! А все происходящее — твоя вина… Кстати, повариха бы меня уже покормила…»

— Вот и иди к ней! — рявкнула я в голос, накрыв голову подушкой.

«Не могу. Я, видишь ли, несколько не в своей тарелке. Если ты понимаешь, о чем я».

Да заткнешься ты когда-нибудь или нет?!

— Лайн, ты думаешь?

— Думаю. Но что-то ничего не придумывается.

— Думай быстрее, я, кажется, схожу с ума.

— Я пытаюсь! — рассердилась полуэльфка. — Могла бы тоже мозгами пораскинуть. А то устроила мне тут вселенский плач.

— Не могу! Здравый смысл объявил мне бойкот. Молчит как рыба, только дурой называет иногда.

— Не нужно посвящать меня во все нюансы своей шизофрении. Честно, я ничего не хочу знать обо всех обитателях твоего воспаленного мозга. Давай разбираться с котом! Он, по крайней мере, вполне реален.

— Ну так давай! Я жду конструктивных предложений!

— Да, с тобой каши не сваришь.

— Очень даже сваришь. У меня вместо мозгов манка с комочками, ты разве не знала?

— Догадывалась, — серьезно кивнула пифия. — Помолчи, пожалуйста, а то ты начинаешь меня пугать.

Пугать я и саму себя уже начинала. Поэтому покорно закрыла рот и принялась рассматривать одиноко кружащую под потолком муху.

— Значит так, — вволю надумавшись, изрекла подруга. — План такой. Сейчас мы идем на лекции. Временное помешательство — не повод для прогулов. Потом отлавливаем кота — пусть пока поживет у нас. Мало ли, вдруг пригодится для деактивации колдовства. Даже почти наверняка пригодится. Пока ждем возвращения Яна, проштудируем библиотеку сверху донизу, надеюсь, призрак твой позволит.

— Он не мой, но, думаю, позволит.

— Отлично, если повезет, еще и в архивах покопаемся. Надеюсь, прецеденты уже были и детально документировались. В конце концов, мы просто не можем оказаться единственными безмозглыми студентами за всю историю Академии. Ну как?

— Если не свихнусь окончательно, то нормально.

«Верните меня в мое тело, я есть хочу!»

Я застонала и закрыла лицо руками.

Следующие несколько недель обернулись для меня сущим кошмаром. Я натурально сходила с ума, сохраняя более-менее человеческий облик только на парах, на которые Лайн загоняла меня буквально пинками.

Кота мы, кстати, с трудом, но отловили. Поганый рыжик, едва завидев наши приближающиеся фигуры, признал в них своих мучителей и стремительно улепетнул на дерево. И уже оттуда принялся голосить на всю округу, взывая о помощи. Но мы не ведали пощады. На дерево полезла Лайн и безжалостно спихнула горлопана с насиженной ветки. Я попыталась его поймать, но этот самоубийца, извернувшись в воздухе, проехался когтями мне по лбу и почти удрал. В самый последний момент я успела зажать в руке кончик его пушистого хвоста. Пока полуэльфка слезала с дерева, я победно держала кота на вытянутой руке, другой стирая с лица выступившие капельки крови. Подойдя к нам, подруга без разговоров огрела животину промеж ушей и доходчиво объяснила, что еще один такой фортель — и пирожки в столовой будут действительно с кошатиной. Кот последний раз протяжно взмяучил (видимо, проклиная судьбу-злодейку, наславшую на него двух злобных фурий) и затих. В дальнейшем он вел себя весьма сносно. Жрал в меру, по углам не гадил, используя для этого дела специально поставленный ящичек с песком, и попыток к бегству не предпринимал. Хотя я бы на его месте сбежала.

В отместку за разукрашенное лицо я назвала котофея Василием. А доступная мне часть его разума еще несколько дней кряду истерила, убеждая меня в том, что имя Эдуард подходит ему больше и всех окрестных кошечек оно вполне устраивало. Я заявила, что мне глубоко наплевать на его манию величия, а беспородных котов Эдуардов свет еще не видывал и не увидит. И предложила назвать его вообще Акакием. Кот пришел в ужас и согласился на Ваську.

Библиотеку нам пришлось перевернуть сверху донизу. И за старания мы были вознаграждены. Подобные случаи действительно уже встречались. Препарировать, судя по записям, тогда никого не стали, но мозги прополоскали знатно. И я не пожалела о том, что сохранила все в тайне. Реальных выходов из сложившейся ситуации было два. Первый: адепт должен был самостоятельно провести ритуал по перемещению разума животного обратно в его же тело. Описание ритуала было приведено, и, в принципе, он не многим отличался от собственно создания Помощника. А вот примеров проведения его на практике не было вообще! И я очень