Отпустить ее придется. Прежде всего для нее же самой. Захаров — пустышка, но рано или поздно Калинина выскочит замуж и хрен что ее остановит. Такие обычно выходят по любви, ну или хотя бы верят в это.

Игорь проводит рукой по ее ножке, согревая холодную и влажную кожу. На ступне мелкие царапины — шла босиком. Он осторожно берет в руки стопу и сжимает, гладит, снимая усталость от каблуков и нагрузки.

Аня вся напряжена, и хоть с виду кажется, будто ее совсем не интересует то, что делает Игорь, на самом деле она внимательно следит за каждым его движением. Интересно, за какое время он ее заведет?

Ему хочется ее раздеть, хотя бы посмотреть, хотя бы взглядом прикоснуться, но ведь не дастся. По крайней мере пока. Ощущение хрупких, замерзших ножек в руках бьет по мозгам. Ему нравится, а ей…

Проходит несколько минут неторопливого чувственного массажа прежде, чем с ее губ срывается стон. Пока еще не наслаждения, скорее, облегчения или удовольствия, которое может испытать девчонка, проведшая весь день на каблуках.

Он вдруг с удивлением понимает, что словно подпитывается ее эмоциями. Ловит реакции, с жадностью впитывает информацию об ее теле. Анины ощущения вдруг кажутся ему намного более захватывающими. Сам Игорь испытывает нереальное, уносящее крышу чувство безграничной власти в самом безумном ее проявлении.

Вот только эта власть — обоюдоострый меч. С каждой секундой, с каждым новым прикосновением они оба проваливаются в пропасть. Он ненавидит это ощущение и одновременно не желает отпускать.

Игорь знает, что сейчас Ане открывается то, чего она никогда еще не знала. Если он настоит, подтолкнет, она станет его, будет стонать от наслаждения и биться в руках, кричать, забыв о том, что совсем недавно люто его ненавидела.

Только ему уже хочется не так. Не разок перепихнуться, стараясь чтобы никто в доме не услышал. Ему хочется обладать ею полностью, просыпаться рядом, засыпать, слушая мерное дыхание. Раздевать ее на пляже, под мерцающими звездами. Показать ей другую жизнь, увидеть восторг в синих глазах. И самому окунуться в омут с головой.

Сейчас не время и не место, но дикая неконтролируемая жажда ухватить еще хоть немного ее эмоций перекрывает все на свете.

Аня расслаблена, Игорь возбужден до предела. Это общая беда на долгую темную ночь.

Он нависает над ней, проводя руками по контурам тела, склоняется к губам, согревая дыханием. Но даже поцелуй сейчас кажется непозволительной роскошью. В нем обязательно будет что-то личное, но позже. В иной обстановке.

А вот шейка так и манит нежной светлой кожей. Игорю достаточно лишь легонько провести пальцем по ключице, как Аня откидывает голову назад и с шумом выдыхает.

Твою мать… она словно знает мельчайшие детали, которые его заводят. Десятки опытных, шикарно упакованных любовниц не могли выгибаться так, чтобы сердце пропускало сразу несколько ударов, а член становился каменным. Мучительная пытка — смотреть на нее, легко касаясь. Покрывая шею мелкими влажными поцелуями.

Сколько он ее целует? Кажется, целую вечность. Сам не замечает, как Аня обнимает его за шею. Не отвечает, не целует в ответ, но обмануть и не старается. Никогда в ее жизни не было такой близости и, кажется, это ее пугает.

Восхитительно чувственная девушка, неопытная, но черт возьми, даже взгляд у нее словно из игоревых фантазий.

Он обожает таких вот неопытных и неискушенных, да только почти никогда не встречает. Аня буквально каждым с каждым вдохом становится одной фантазией. Средоточием всего, чего он хочет.

Помня о ее нежелании снимать платье, Игорь исследует тело девушки едва касаясь, только представляя, что почувствует, заполучив ее всю.

Мысль о том, что он уйдет без разрядки доставляет почти болезненное удовольствие.

А вот Ане предстоит ощутить кое что в первый раз. На самом деле у него были девственницы, так что Игорь точно знал, что первый опыт стоит начинать с удовольствия. Когда она поймет, что он может подарить ей намного больше, почти перестанет бояться.

Он проводит пальцами по внутренней стороне бедра, проникает под тонкое кружево и касается влажной разгоряченной кожи. С губ Ани срывается стон, который он ловит, едва касаясь. Ее бьет мелкая дрожь, а глаза… глаза удивительно ясные, совсем не затуманенные страстью. Черт, да она же хочет его! Так какого не может отпустить себя? Почему не доверится ему?

— Хочу, — мать твою, как хрипло звучит голос, — чтобы ты кончила для меня.

Аня слабо протестует, но не хочет или не может сопротивляться. Хотя сопротивляющаяся Калинина его тоже заведет. Как-нибудь Игорь обязательно об этом попросит.

— Закрой глаза. — Он серьезно не узнает свой голос. — Не бойся того, что почувствуешь. Я рядом.

Когда он говорил о том, что принес, имел в виду стимулятор. Дурацкая игрушка, купленная, чтобы побесить такую правильную и скромную Анютку, теперь завладела его фантазией целиком и полностью. Она идеально подходила для этой ночи, и решение опробовать подарок пришло спонтанно и мгновенно.

Никаких прикосновений. Только ритмичная пульсация воздуха рядом с чувствительным набухшим клитором. Игорь чувствует, как Аня вздрагивает, как у нее вырываются короткие тихие стоны. А сам он не может, чисто физически не способен, оторваться от ее восхитительной шейки. Перестать целовать, вдыхать слабый цветочный запах, покусывать и сразу же зализывать покрасневшую кожу.

Это все очень похоже на одержимость. Сводящую с ума. Он ждет, как голодный зверь ждет свою добычу, только сейчас добыча Игоря — Анино удовольствие.

— Кончай, малыш, — шепчет он.

И как бы она не пытается держаться, игрушка вкупе с его умелыми пальцами делают свое.

Она выгибается в его руках, протяжно стонет и запрокидывает голову. Инстинктивный волнующий жест, почти доверие к мужчине, подарившему наслаждение.

Он долго сжимает ее в объятиях, слушая прерывистое дыхание, подпитываясь ее эмоциями. А еще Крестовского ведет, будто пьяного. Он почему-то вдруг понимает, что Аня девственница не только технически. Она действительно никогда даже сама себе не доставляла удовольствия и сегодняшняя ночь для нее становится первым открытием. А Игорь — ее первым мужчиной.

Он ждет, когда она затихнет и последние волны оргазма схлынут, оставив всепоглощающую усталость.

Затем медленно, справляясь с искушением договориться с самим собой, произносит:

— Я могу остаться, если хочешь. Но тогда тебе придется позволить мне больше того, к чему ты не совсем готова.

Аня хмурится, пытаясь вникнуть в смысл его слов.

— Могу уйти, но тогда пообещай мне, что сразу разденешься и ляжешь спать. Хорошо?

Она медленно кивает. В глазаз — Игорь чувствует нереальный кайф — туман, оставшийся после пережитого.

— Тогда спокойной ночи, — улыбается он.