– Вождь, что с тобой случилось?

Блажка набрала в грудь воздух.

– Тебя разместили вместе с кочевниками?

– Да.

– Тогда идем сюда. У меня, кажется, хижина с двумя уньярами, твердыми как орехи.

Они заговорили, сидя на полу рядом с кострищем. Старики, муж и жена, суетились рядом, подавали чай и миски с творогом, а Блажка рассказывала Меду о том, что случилось с ней после того, как она покинула Отрадную. О Бермудо и пушках, об уничтожении борделя и казни всех, кто в нем был, о попытке отвезти Блажку в Гиспарту, об убийстве Нежки. Она рассказала и о кентаврах, но по-настоящему Мед удивился, когда услышал об огромном орке.

Мед почесал затылок.

– Он спас тебя от кавалеро и оставил в живых? Не слышал, чтобы тяжаки так поступали, не говоря уже о гиенах.

Блажка ответила молчаливым согласием. Мед последовательно стучал пальцами – сначала большим, потом указательным, потом средним и так далее, а затем обратно. Он делал так, только когда его разум ухватывался за какую-то идею и пытался ее обуздать.

– Что? – спросила она.

– Насчет той ночи, когда мы видели псов. Они же убили Щербу. Но не… – Мед замялся в нерешительности. Блажка склонилась к нему, настаивая, чтобы он продолжил. – Не тронули женщин. Щерба защищал их, но стая была большая и вполне могла разделиться. Но почему она не тронула их? Почему не загрызла тебя?

«Ты слаба на вкус».

– Думаешь, этот урод посчитал, что женщины не стоят того, чтобы их убивать?

Мед покачал головой.

– Я не знаю. Может быть, ты стоишь того… что можешь дать, пока жива.

Блажка увидела страх, что ему пришлось пересилить, чтобы высказать эту догадку.

– Он не насиловал меня, Мед.

Его облегчение сменилось еще большим замешательством.

– Так это еще меньше похоже на орка.

Он не шутил, но Блажка не смогла сдержать смеха.

– Кстати о женщинах. Как наши три новые соплячки?

– Инкус и Дача быстро учатся. А Аламра… – Мед скривил губы.

Блажка с пониманием подняла брови.

– Так и думала.

Мед не дал воцариться тишине.

– Так что будем делать, вождь? Со всем этим?

– Мне нужно поговорить с Зирко. Он единственный, кто может хоть что-то знать об этом долбаном тяжаке. Я не хочу начинать войну со Стравой, чтобы его увидеть, но они не дают мне особого выбора. Ты говоришь по-уньярски?

– Очень плохо. Мозжок, кажется, может.

– Приведи его.

Мед вскочил на ноги и вышел из хижины.

Уньяр поставил Блажке на колени миску с клецками. Когда она ела уже вторую порцию, Мед вернулся без Мозжка. Вид у него был встревоженный.

– Что-то случилось? – Блажка разом проглотила клецку.

– Он уезжает.

– Ну уж нет, нахрен!

Блажка последовала за Медом, когда он вышел в проулок. Пробираясь мимо людей, он повел ее к одному из свиных загонов. Мозжок был там, уже заканчивал готовиться к отъезду. Увидев приближение Блажки, он взглянул на нее поверх седла, но не остановился.

– Прости, вождь, – сказал он, привязывая сумку к седлу. – Рад видеть, что вы еще дышите, но остаться не могу.

– Мне нужно знать причину.

– Только что приехали Сеятели.

– Ты не должен бояться бывших братьев, – ответила Блажка.

Мозжок хмыкнул. Он то и дело поглядывал на вход, словно ожидая, что его старое копыто ворвется в загон в любой момент.

– Есть вражда. Между мной и Гробом. Вражда.

– Страва – нейтральная земля, – сказала ему Блажка. – Здесь он тебе ничего не сделает.

Белокурые бакенбарды Мозжка выгнулись, когда он мрачно усмехнулся.

– Ты не знаешь Гроба. Лютее полукровки нет и не было. – Он стрельнул глазами на Меда. – Знал бы я, что здесь будет за встреча, хрен бы поехал. Я и так продержался здесь сколько мог.

– Ты не похож на труса, Мозжок.

Он ощетинился.

– Меня так еще никто не называл.

– И хорошо. Потому что ты нужен мне здесь. Ты говоришь по-уньярски?

– А как, ты думаешь, я узнал, кто едет? У меня все раскосые глаза на стреме.

Мозжок отвел глаза и напряг руки, готовый запрыгнуть в седло, когда в загон въехала троица полукровок. Увидев, что это не Сеятели черепов, он расслабился. Но не намного.

– Мне нужно к Зирко, – надавила Блажка. – Уньяры думают, я пришла на его зов и просто воплю, как все эти нетерпеливые полукровки, но я здесь по другой причине. Зирко сам захочет меня выслушать. Мозжок, мне нужен кто-то, кто сможет с ними поговорить и объяснить это. Ты хотел шанса остаться с Ублюдками, и пока ты кажешься мне достойным ездоком. Но если ты сбежишь сейчас от своего старого копыта, ты потеряешь и шанс попасть в новое. Места, куда может пойти кочевник, исчезают. Тебе нужен дом, а Ублюдкам нужны полукровки. Нахрен этого Гроба! Нахрен Сеятелей. Покажи им, покажи мне, что ты Реальный ублюдок.

Мозжок стиснул заросшие челюсти. Задумался на минуту, а потом встретил ее взгляд.

– Хорошо. Я постараюсь устроить тебе встречу с полуросликом. – Он указал на Меда. – А ты расседлаешь Мертвую Невесту.

– И, Мозжок… – сказала Блажка, когда он двинулся вокруг свина. – Давай быстрее.

Кочевник, улыбнувшись, вышел.

Мед принялся снимать седло с Мертвой Невесты.

– Как справишься, можешь посмотреть Щелкочеса? – спросила Блажка. – Его ранили стрелой, и я не хочу, чтобы рана загнила.

– Конечно, вождь. – Через мгновение взгляд Меда прояснился. Он попытался это скрыть, но она заметила.

– Что?

– Хорек должен мне месячную порцию вина. – Мед позволил себе улыбнуться. – Мы поспорили, что ты знаешь, как мы зовем твоего свина.

– Смешные вы стручки, каждый из вас, – сказала Блажка. – Вернусь-ка я пока в хижину и объемся там насмерть.

Троица всадников занялась своими варварами. Подойдя ближе, Блажка узнала Красного Когтя – старого полукровку, который помог Шакалу и сопроводил поселенцев из Отрадной в Пучину.

Блажке словно бросили в живот холодный камень.

Это означало, что трое ездоков были посвященными Шквала бивней.

Красный Коготь увидел, что она идет, и сказал что-то полукровке, еще более седому, чем он сам.

– Блажка, – сказал мастер Шквала, обходя своего варвара. – Наконец мы встретились. Я Свиная Губа.

Почему его так звали – было видно сразу. Его нижние клыки сильно выпячивались, чтобы потом загнуться поближе к носу. Такими зубами обладали большинство полукровок, но никогда еще Блажка не видела, чтобы у кого-то они были настолько огромными.