своими руками. И внутри декор тоже делала сама, я тебе как-нибудь покажу. Ей особенно удалась моя комната, там освещение… – я не могла подобрать слов, потому что Тео стоял так близко и внимательно слушал. Я вдруг поняла, что если я сделаю шаг вперед и поднимусь на цыпочки, то смогу его поцеловать: – особенное.

– Покажешь? Это радует. Значит, наше первое свидание прошло хорошо? – Тео был на той фазе, когда полагалось прощаться. Он явно оставлял выбор прощания за мной. Мы могли пожать друг другу руки. Я могла поцеловать его в щеку или обнять. А могла поцеловать в губы. Рукопожатие бы означало, что он мне друг и ничего большего. Объятья бы показали, что я сомневаюсь, и у него есть все шансы поцеловать меня щеку, что было бы намеком на второе свидание. А поцелуй в губы означал, что быть и третьему, и мы теперь пара. Все мысли в моей голове спутались. Я замерла не в силах решить, и вдруг губы мои прошептали:

– Я никогда не целовалась.

Брови Тео взлетели вверх. Ухоженные такие брови. Каждый волосок рос к волоску. Мне захотелось коснуться пальцами этих бровей, удостовериться, что они настоящие. Тео повернулся и подставил щеку, намекая, что мне следует сделать. Я встала на цыпочки, обняла его и прижалась губами к щеке. Та и правда оказалась плотной и грубой на ощупь. Он поцеловал меня в ответ, слегка коснувшись уголка моих губ. Между нами словно бежали разряды электричества. Мне захотелось узнать, что я почувствую, если Тео поцелует меня в губы. Словно по команде мы сделали шаг друг от друга. Хорошие подростки в Зеленых городах следовали правилам. А правила были таковы – мы можем снова встретиться через день. Тогда мы должны точно решить, хотим быть вместе или нет. Не знаю, как Тео, а я для себя все решила.

– До встречи, – сказал он мне.

– До встречи, – ответила я.

* * *

Дома меня ждала мама и, судя по ее выражению лица, она прекрасно видела произошедшее на крыльце. Такие лица бывают у родителей, когда они всеми силами пытаются вести себя нормально, но у них это не выходит. Мама поправляла винтажную льняную скатерть на обеденном столе, старательно делая вид, что вовсе и не стояла у окна в гостиной минуту назад.

Мысленно я взмолилась, чтобы она оставила мой приход без комментариев, но, вероятно, боги и правда мертвы.

– Как прошла твоя встреча с…

– Тео. Моим одноклассником Тео, – сказала я, прикладывая массу усилий, чтобы голос звучал как можно спокойней. Но он дрогнул под конец, сорвавшись на писк. Я мельком глянула на свой Рейтинг, переваливший за 9.5. Мамин подскочил к уверенной восьмерке. Я поняла, что доверительный разговор между матерью и дочерью – то, что ей надо для следующего заказа в рекламе. В конце концов от меня требовалось лишь немного угомонить свою взбалмошность и побыть хорошей дочерью.

– Мама, он такоооой классный! – взвизгнула я, отпустив на свободу ту свою часть, которая годами сходила по Тео с ума. Я ни с кем кроме Амалии не делилась этим. Но Амалии рядом нет, Мист ушла, и я сомневаюсь, что Юлиане, с которой по странному стечению судьбы общалась все чаще последние несколько дней, есть дело до моей романтической жизни. А мама на то и мама, чтобы выслушать и поддержать. Мы расположились в библиотеке, где на крохотном столике под лампой лежала книга «Цветочки Франциска Ассийского». Я с ногами забралась в кресло Мист. Мама принесла чай с тонкими дольками лимона из нашего зимнего сада. Она села напротив и с упоением слушала о моей школьной любви. Зимнее солнце рано скрылось за облаками. За окном поднялся сильный ветер. Я поежилась в своем платье. Отопление и так работало на разрешенном максимуме.

– Зажжем камин, пока папа не пришел с работы, – с улыбкой предложила мама.

От чая или от моей честности, но щеки ее раскраснелись. Она выглядела счастливой и беззаботной. Предложение растопить камин было неимоверно щедрым с ее стороны. Камины считались неэкологичными. Их разрешалось разжигать только в Универсальное Рождество или по большим праздникам. Мама видимо решила, что появление у ее дочери парня – достаточный повод для того, чтобы спалить месячную норму поленьев. Я с ней не спорила, уж очень было холодно. А может мое тело истратило весь свой жар в объятьях Тео, оставшись пустым, уставшим и замерзающим.

Пока мама растапливала камин, я подняла книгу Мист и поставила ее на полку. У нас было много разных книг и журналов: сборники рецептов, сказки, журналы об интерьере и моде. Были книги с картинками и просто исписанные текстом. Книги, не переведенные на универсальный язык, которые я не могла прочесть. Книги со странными текстами, непонятными мне. Судя по аннотации – сказочные истории, но для взрослых и часто с несчастливым концом. Некоторые книги не полагалось долго рассматривать – негативно сказывалось на Рейтинге, некоторые стоило подолгу листать. Например, мамин и папин выпускной альбом.

Я вытащила его с полки, подошла к маме и уселась рядом с ней возле камина. Желтое пламя бросало отблески на фотокарточки. Конечно, при желании можно было бы скачать из Сети более четкие фотографии, но мне нравился ретростиль, в котором был выполнен альбом. Вот мама, до того, как начала встречаться с отцом. Она в окружении подруг. На фотографии они застыли смеющимися над какой-то шуткой. Тогда в моде был совсем другой стиль. На фотографии мамины волосы окрашены в зеленый цвет, у ее подруг выбриты до затылка, а пышные челки закрывают пол-лица, словно занавески на окнах. Я рассмеялась, глядя на этих стиляг.

– Посмотрим, как будет выглядеть твой выпускной альбом. Тоже будешь смеяться над модой, все время изменять цвет глаз и вживлять движущиеся татуировки, – сказала мама.

Кстати, она-то мне и предлагала набить бабочку, машущую крыльями, но в последний момент я отказалась. Мне тогда показалось, что в моем теле и так слишком много всего инородного: камеры в глазах, потовые железы, зубы, улучшенная кожа, анализатор состояния здоровья в левой руке и быстрый выход в Сеть в правой. Я, конечно, не чувствовала эти имплантаты, но еще одно нововведение показалось мне совершенно ненужным.

– А вот и папа! – воскликнула я, когда увидела отца на фотографии. Тот никогда не отличался бунтарским нравом. В подростковом возрасте он, в общем-то, даже чем-то походил на Тео. На нем не было модной в то время для парней косметики. Одевался он просто и волосы стриг так же коротко, как сейчас.