на это смотреть! — Изобразив даму в отчаянии, недокоролева вновь сменила тон. — Габ, займись. Или это сделаю я.

И ушла, шурша парчовыми юбками. Никак не уместными здесь, в логове предателей. И тем более на нижних уровнях, где, подозреваю, находятся не только камеры с клетками для магов.

Габистер проводил сестру долгим взглядом.

— Мадемуазель, Вам лучше пройти со мной.

— Простите, но нет. Моему спутнику нужна помощь.

— Анрика, прошу прощения, — извинение извинению рознь. Я извинялась, чтобы не навлечь гнев, передо мной — из привычки, — но Вы не понимаете. Вы пойдете со мной, хотите того или нет. Это решение сестры, не мое.

Что-то я не заметила, чтобы сестра указывала увести меня отсюда. Но, в этот раз, я собиралась сопротивляться, даже, если это чревато. В клетке Марсен не мог исцелиться. Я ему мало чем могла помочь также. Блокиратор силы работал без перерывов на обед.

— Габистер, я прошу Вас, я пойду, куда скажете. Но помогите моему спутнику. Это… Боги, это бесчеловечно.

Я кусала губы и пыталась подобрать нужные слова. Не стоило показывать свое отношение к Марсену, не стоило, и было ошибкой. Может, не сам Трулс, но его сестра, принц, кто-то заметит, узнает и это использует. Я бы использовала. А я ведь считаю себя неплохим человеком. По крайней мере, я не устраиваю заговоров и не держу людей в плену. И не замышляю убить короля. Или принцессу? Что-то мне подсказывает, что правящему семейству угрожает именно уничтожение.

— Хорошо, Анрика, ему помогут. Но Вы, Вы пройдете со мной и больше никогда, ни при каких условиях не станете оспаривать мои решения. И уж тем более просьбы. Мы договорились?

Столь жесткие условия, тон, это меня удивило. Я смотрела на Трулса и поймала себя на мысли, что впервые за все время испугалась. Не тьмы, не прорывов. Не смерти. А человека. Сейчас я не знала и не понимала, чего мне ждать от этого мужчины. Внизу он мне казался слабым и безвольным, идущим на поводу у сестры и других заговорщиков. А теперь, похоже, это жесткий, малоприятный мужчина, который неизвестно что задумал. И еще меньше понятно, какую роль в этом сыграю я.

— Хорошо. — Это все, что я могла сказать. Остальные слова показались лишними. Да и любая мысль таяла еще на подходе вместе с надеждой на спасение. — Держись.

Это уже я говорила Марсену, хоть и не глядела на него. Я чувствовала его боль. И боялась, боялась, что я ее увижу. Увидеть этого мальчишку сломленным я не была готова. У кого-то свои знаки о конце света, а у меня свой. Марсен на коленях, сломленный и уничтоженный.

Мальчик-слуга поспешил открыть клетку, и я вышла из нее, Марсен ринулся следом, с нечеловеческими усилиями вырвав руку из плена тяжести. Из тени возникла троица в темных одеждах. Их лица были закрыты черными тряпками, похожими на бинты. На востоке, за пустыней, на берегах мертвых племен, тех самых, откуда копья, была привычка хоронить так своих мертвых, с черными бинтами по всему телу.

Марсена подхватили двое из троих под руки и удержали на месте. Он захрипел, засипел. Боль, ему больно. А я ничего не могу сделать. Не знаю, откуда у него силы были на тот рывок, но это невозможно. Я считала, что нас не будут пытать. И ошиблась. Это была пытка. Для меня моральная. А для Марсена — и все, и сразу.

— Габистер, — я, ковыляя, приблизилась к нему, — я очень Вас прошу. Хотите, я стану на колени? Но только, переведите его отсюда. И предоставьте ему помощь. Другая темница, что угодно, не столь… сильное. Пожалуйста!

Это была последняя грань унижения. Хуже, только если припасть к ногам. Но сейчас я четко поставила для себя цель — убрать отсюда парня. Даже такой ценой. Ну а стоять на коленях не так уж и страшно. Особенно, если это тебе придает силы и желание отомстить. За все, и с процентами.

— Отведите мальчишку в камеры на верхнем нижнем. — Трулс задумался. — Врач мертв?

— Да, сир, — мальчишка все так же был подле.

— На его место. Егуны, излечите и охраняйте.

А меня, подхватив под локоть, увел. Крепкая хватка и быстрый шаг, где было ясно, что ему все равно, могу я идти, или нет. И к чему были эти метания внизу? Что это было? Слабость? Дешевое представление? Все больше и чаще мне кажется, что я единственная еще не сошла с ума в уже безумном мире. В мире Трулсов, клеток и странных стражей с черными бинтами на лицах.

Глава 29. Заговор против короны

— Проходите, Анрика, — меня привели в личные покои. В первой же комнате был обнаружены маленький кофейный столик, рояль, тахта и пара стульев, обтянутые шкурами серебристого цвета. Возможно, редкий йети или его близкий родич ледяной медведь.

Для себя я присмотрела тахту, надеясь, что Трулс предпочтет сесть напротив. Тахта по всем показателям была удобнее, тогда как узкие стулья напоминали эльфийский трон из музея прошлых веков. Слишком узкий для моего все еще не маленького зада и слишком вычурный для моего примитивного вкуса. Позолота подлокотников, полудрагоценные камни в окантовке — меня будто вернули в детство и опять принуждали разливать чай по чашкам мельче, чем лепестки розы.

— Комнаты прослушиваются? — одними губами спросила я. Так как меня это больше всего интересовало. Сильнее хотелось только узнать, что же он хотел обговорить со мной там, внизу. Для чего ему нужна я и моя поддержка.

— Прослушиваются, но это не беда. — Он присел рядом со мной и прошептал мне это на ухо. Рефлекторно я отшатнулась. Но реакции на это не последовало. Трулс все так же смотрел на меня, внимательно и с небольшим интересом. Будто бы мы только познакомились. — Я все расскажу чуть позже. А сейчас позвольте угостить Вас. Вы голодны?

Мой желудок поспешил ответить раньше, чем я успела открыть рот. Потому лишь кивнула. Сама же рассматривала комнату. Светлое помещение, узкие окна с витражами, мебель, обтянутая шкурами, и шкуры по полу вместо ковров. Стены из серого кирпича были лишены прикрас, не поштукатурены, не обтянуты шелками. Лишь гобелены, старые, как и сам замок, прикрывали их, но больше, судя по их движению, это предназначалось для защиты от сквозняков. Избежать же холода в этих комнатах было сложно. Единственным источником тепла был камин, в котором жарко полыхал огонь. Размер камина был внушителен, как и вся комната. Тут с лихвой можно было поместить полкурса моих студентов.