— И, что дальше? — Я сделала вид, что расстегиваю рубашку, принявшись за манжеты.

— Дальше, примем по очереди ванную. И поговорим. Тут нет прослушки, как понимаете. А ванная готовилась только для меня.

— Вы уверены, что нас не слушают?

— Лично проверил перед Вашим появлением, можете не беспокоиться. И почему я не отвернусь? На всякий случай я должен знать, как Вы выглядите в обнаженном виде, ведь официально мы принимаем ванную вместе. Чувствуйте себя свободно. В конце— концов, Вы же моя невеста, ну, а то, что Вы не девственны, я знаю. Нет нужды изображать лишнюю стыдливость.

Мои губы дрогнули. Захотелось и Трулсу сказать какую-то нибудь гадость, из тех, что я любила и выкладывала как на духу Марсену. Но промолчала. Мне сомнительно, что сделают что-то во вред. А парень может пострадать. И я перешла к поспешному освобождению от одежд. Все смущение я отложила внутри себя на ту полку, где находились остальные причины, чтобы убить, отомстить, стереть с лица земли весь этот замок вместе с его обитателями.

— Хорошо, Габистер, рассказывайте, что именно Вы задумали, и, считайте, что моя поддержка почти Ваша.

— Почти, Аньи?

— Да, у меня тоже есть условия. — Сняв рубашку, я взялась за брюки. Мужчина наблюдал за мной с долей безразличия и даже скуки. Но расслабиться это не помогало. — Мне нужна свобода для Марсена.

— Не возможно. Но я могу дать гарантию, что ему сохранят жизнь и предоставят вполне сносные условия для проживания в замке. Пока все не закончится.

Долго не думая, я согласилась. На большее я и не рассчитывала. Хотя и просила больше, чем ждала.

Полностью раздевшись, я прошла под тем же пристальным взглядом к ванной, и, не скрывая облегчения, спряталась за пышной пеной.

— Что вы предлагаете, Габистер?

— Ничего особенного, но Вы всегда и во всем будете на моей стороне. Вас, если проявите лояльность, введут в совет. Я поспособствую. Проявите разумность. Тем самым Вас не будут подвергать любовным чарам. Условия Вашего существования будут не хуже, чем мои. При должном рвении мы добьемся влияния при дворе сестры. А, как только у меня будут наследники, мы сможем эту власть перехватить.

— Хотите обойти племянника?

— И обойду. Принц помешался на управлении тьмой, желает вернуть древнюю магию и призвать старых богов. О, сущие пустяки, сестра его держит лишь ради его денег и войска. Половина наших адептов — это его последователи. Как и вся эта чепуха с адептами, сирами и остальным. Но пока нам приходится терпеть.

— А как же Ваша сестра?

— Сестра далеко не юна. И править будет не она, а мой племянник. Только есть одна проблема. И сестра пока этого не знает. Будущий король равнодушен к женщинам. Он не сможет подарить короне наследников.

— Он..… мужчин?

— Нет, никого. Полностью аскетичен. Врачи утверждают, что его семя активно, но ему давно за тридцать и еще ни одна красотка не смогла..… Вы понимаете. Он безразличен к плоти. Рано или поздно сестра это поймет, и возникнет вопрос, кто станет наследником. Наши дети более чем подойдут, Аньи. А быть регентом не так уж и плохо, особенно, если на троне твое дитя.

Звучало это все неплохо. Действительно неплохо. Но смерть моей семьи, убийства других, все, что случилось до этого, эту картину волшебного будущего основательно портили.

— Так Вы хотите, чтобы, поддерживая сестру, мы вели свою политику, привлекая сторонников? И, когда придет время, сместили, отлучили ту от трона, вместе с племянником?

— Возможно, хотя сейчас я рассматриваю вариант менее болезненный. Сестре шестой десяток, племянник бесплоден и интересуется больше религией и теми же павшими богами. А еще плохая наследственность со стороны его отца — болезни в королевской династии преследуют всех от отца к сыну, от матери к дочери. Думаю, что трон освободится сам по себе.

Думает, но навряд ли не учитывает исключает смещение. Я потянулась за флаконом с шампунем.

— Хорошо, Габистер, считайте, что мы договорились. Обо всем. Я с Вами.

Глава 30. Спасение рядового мага. Ход конем

Тот, кто уйдет, — мертв.

Тот, кто предаст, — мертв.

Тот, кто сразится, — будет всегда

жить и плясать

среди богов, да!

Среди богов, да!

Песенка павших под Хайлоо пробирала до костей. Намного глубже, чем холод, сильнее, чем тоска по воле.

Камеру открыл один из забинтованных. Трулс лично провожал, ведя меня и поддерживая под локоть. В той же одежде, но вычищенной дорогущей бытовой магией. Предложено было платье, шелковое, с корсетом и нежнейшей вышивкой, зефирно-розовое, воздушное, как сладость первой любви. Я отказалась. В розовом я похожа на ручную свинку зажиточной фермерши. И бросить заговоренные вещи? Я была в своем уме. Даже сейчас.

— Герцогиня, — Трулс поклонился, а после внезапно привлек меня к себе и страстно поцеловал в губы. Поцелуй был нежным, нежнее того шелка, что платье. И слюнявым. Я резко отвернулась. И споткнулась о злой взгляд Марсена, который лежал на вполне приличной двуспальной кровати. — Еще увидимся.

— Да, Габистер, еще увидимся. — Пришлось обернуться. Я улыбнулась одними губами. В моих глазах застыл упрек. Для чего это было?

— Стража, закрывайте. — И кивнул в сторону одного из мужчин в черном. Мужчин? Или парней? Может, стариков? Я сделала шаг вперед, чтобы разглядеть. Но увидела лишь обитую железом дверь. Закаленную в драконьем огне, зачарованную от взломов, обвешанную и обрисованную символами магии и силы. На взлом этого бастиона мне потребовалась бы ночь-другая. Вместе с Марсеном управились бы и раньше. Но людей всех не перебить. Я подошла к кровати.

— Хорошо поешь.

— Понравилось? — Никогда не думала, что можно смотреть на кого-то снизу вверх и чувствовать при этом превосходство.

— Понравилось. Не знала, что ты столь одарен. — Помялась. Ванна, которая должна была снять напряжение с тела и души, лишь добавила усталости. — Подвинешься?

— Даже не прогоняешь. Рика, ты ли это? Нет. Молчи. Как прошел вечер? Ужин? Вижу, искупалась? И как тебе Трулс? Довольна? Удовлетворена? Рик? Почему молчишь? Неужели не понравилось? И почему вернулась сюда? Посмеяться напоследок?! Говори же, тьма тебя подери!

Марсен больше не лежал. Веселые ноты песни никак не вязались с тем, что я видела сейчас. Глаза метали молнии, а весь он был будто собран в единый комок нервов и ярости.

Я попыталась его отстранить от себя, но с таким успехом могла бы двигать стены камеры.

— Марсен, уймись, давай поспим.

— Устала? — Сочувствие и гнев — и кто