Болл, сама преподававшая в Педагогической школе Мичиганского университета, являлась скорее сторонницей «исследования», чем «рассказывания». Но она выступала за баланс. Она стремилась к тому, чтобы ее воспитанники мыслили самостоятельно, были уверены в своих силах, но вместе с тем имели бы прочные и обширные базовые знания. Она поощряла других учителей к поиску такого баланса. И в тот день в третьем классе вопрос для нее встал так: как долго она должна проявлять снисходительность к неправильным ответам ради воспитания критического мышления – особенно за три дня до окончания изучения темы.

«Давайте-ка сосредоточимся на этом», – сказала Болл классу. Сопоставив свои принципы и целесообразность их применения, она решила говорить с детьми прямо. Ей нужно было показать: Кассандра и Шина правы в том, что количество «кусков печенья» в случае 5/5 больше, но поскольку размер нарисованных прямоугольников одинаковый, то 5/5 и 4/4 в данном случае равны. Болл взяла два больших белых конверта («давайте представим себе, что это „печенье“»), разрезала один на четыре части, а другой – на пять. Потом вместе с детьми сложила разрезанные куски, и снова получилось два «печенья» – одинакового размера. Но даже такое «рассказывание и показывание» убедило не всех несогласных. Люси сказала: «Да, они одинаковые». А Даниэль парировал: «Я не согласен: вот тут (4/4) меньше. Тут же только четыре куска, а там – пять. У одного будет четыре куска, а у другого пять». Болл настаивала: «Я же не спрашиваю, где больше кусков. Я спрашиваю, где больше печенья». Оставалось 5 минут до перерыва. Болл попросила учеников записать в тетрадях, что они думают о сравнении 4/4 и 5/5, и решила вернуться к этому вопросу на следующий день.

Болл – успешный учитель математики, прививающий детям основы математического мышления, поощряя их разбираться во всем самостоятельно. Есть съемки, зафиксировавшие, как ее третий класс выводит понятие бесконечности («Скорее умрешь, чем пересчитаешь все числа», – говорит одна девочка) и как восьмилетняя девочка доказывает, что два нечетных числа в сумме дают четное[129]. Для того чтобы так учить, педагогу мало освоить математику – нужно научиться воспринимать ее глазами своих учеников. И еще ему понадобятся наставники, которые придумают модель эффективного преподавания и научат ею пользоваться. Все это станет возможным только в том случае, если педагоги будут учиться тем же образом, каким учат своих подопечных – обретая опыт методом проб и ошибок, – подобно армейским офицерам, обучающим свои подразделения. Но как офицеры, о которых говорил Вонг, сплошь и рядом ограждались от подобного опыта, таким же образом ограждаются от приобретения живого личного опыта и многие школьные учителя.

Донна Моффетт преподает в первом классе бруклинской общеобразовательной школы № 92. В 46 лет в идеалистическом порыве, охваченная энтузиазмом, она бросила работу секретаря в суде, которая приносила ей 60000 долларов в год, чтобы получать 37000 долларов за преподавание в одной из самых проблемных школ Нью-Йорка.

Первым делом ей необходимо было ознакомиться с предметами, которые предстояло преподавать, и Моффетт начала с блока общей грамотности. Ее наставница, опытный педагог Мэри Бьюкенен, находилась рядом. Моффетт открыла раздел 1 учебника под названием «Домашние животные» и, дойдя до строки о мальчике, рисующем на столе, в шутку заметила: «Прямо как некоторые из здешних учеников». Миссис Бьюкенен нахмурилась: «Вы не должны так говорить». Когда Моффетт дошла до страницы с иллюстрациями к рассказу и принялась рассматривать их, Бьюкенен снова упрекнула ее и посоветовала не отвлекаться. Когда занятие было окончено, она сказала: «Вы должны готовиться к этим урокам и в точности следовать указаниям руководства для учителя. Мы повторим занятие завтра, и не думайте его пропустить»[130].

Руководство для учителя, которым пользовалась Донна Моффетт, включает в себя подробный сценарий и определяет время, необходимое для любого действия преподавателя, – от 30 секунд до 40 минут. Оно используется в сотнях школ по всей стране, а также в нью-йоркских школах с низкой успеваемостью. Школы, использующие Руководство, продемонстрировали некоторое улучшение показателей по стандартизированным тестам. Фиксированные процедуры и подробные инструкции иногда бывают полезны начинающим учителям вроде Донны Моффетт – они действуют как колесики-стабилизаторы на детских велосипедах, помогая новичкам сохранять равновесие, когда они начинают преподавать в суматошной обстановке городских публичных школ. Моффетт признает, что пошаговый сценарий и инструкции от миссис Бьюкенен облегчили ей первые шаги. Но Моффетт хотела бы научиться работать так, как это делает Дебора Болл.

В заявлении о желании работать учителем в школе Нью-Йорка г-жа Моффетт написала: «Я хочу, чтобы на уроке дети испытывали восторг познания, радость творчества и чтобы они чувствовали отдачу от напряженного труда. Моя цель – открыть детям радость учения». Сейчас она страдает, будучи связана жесткими предписаниями, которым должна следовать. «Я не думаю, – говорит Моффетт, – что когда город взывал о помощи, ему нужны были люди, которые придут в школы и скажут: „Откройте ваш учебник на странице такой-то“ – и тому подобное». Она столкнулась с теми же проблемами, которые Вонг подметил в среде молодых офицеров: учителей-новичков ограждают от приобретения непосредственного опыта, не позволяя импровизировать подобно тому, как это делает Болл.

Нью-йоркский Совет по образованию требует от учителей школ с низкими показателями успеваемости, таких как бруклинская школа № 92, жестко следовать пошаговому учебному плану, и такой подход принят во многих школьных округах. В некоторых ежегодная аттестация преподавателей и даже оплата их труда привязаны к показателям учеников по стандартизированным тестам (пошаговый учебный план как раз составлен с целью подготовки учащихся к прохождению этих тестов).

В других системах присутствует мониторинг поведения учителя – вроде того, который Бьюкенен осуществляла в качестве временного наставника Моффетт. Когда штат Техас, к примеру, начал в 1980-е годы эксперимент по повышению ответственности педагогов, в зависимость от оценки их деятельности были поставлены продвижение по карьерной лестнице и рост зарплаты. Школьных администраторов отправили наблюдать за учителями, вооружив стандартным чек-листом, применимым ко всем предметам, всем классам, всем детям и всем преподавателям. Академический час был разбит на 45 наблюдаемых и измеримых действий. Учителя получали баллы за все – за поддержание зрительного контакта с учащимися, за привлекающую внимание фразу в начале и в конце урока, за написание цели урока на доске для общего обозрения, за различные вербальные реакции на учеников. Для обеспечения учителя достаточным количеством «позитивных вербальных реакций» ему выдавался список из 100 одобренных фраз[131]. Некоторые учителя держали эти списки перед собой и пытались использовать одобренные слова так часто, как только могли.