с реагентом в стеклянной колбе. В результате бурной химической реакции содержимое стало так активно шипеть и пениться, выливаясь наружу, как если бы собиралось затопить всю хижину. К счастью, на деле оказалось, что профессор Кварц весьма неплохо разбирается в химии, так что все мы остались целы и невредимы.

Уставшие, но довольные собой, мы вышли на крыльцо.

– Думаю, пора взглянуть на наш аппарат, – произнес консул.

При его словах мы с Тирром мгновенно оживились. Ради этого мгновения я готов был трудиться еще целую ночь напролет. Неужели я в самом деле увижу настоящий летательный аппарат? От волнения у меня даже скрутило желудок. Консул с профессором ловко стащили на землю брезент, и перед нашими глазами предстало нечто грандиозное и прекрасное!

Летательный аппарат выглядел в точности также, как он был изображен на чертеже, случайно попавшем мне в руки. Только в двадцать раз больше и в тысячу раз лучше! Мы с Тирром словно завороженные ходили вокруг него, разглядывая со всех сторон. Это был фантастический гибрид птицы и морского судна, но без мачты и без парусов. Аппарат имел продолговатую вытянутую форму, мягко закруглявшуюся по бортам. Корпус его был сделан из длинных деревянных досок, стянутых стальными тросами. Нос аппарата обхватывали легкие металлические пластины, по виду напоминавшие клюв птицы. И весь летательный аппарат словно устремлен был вперед, создан парить над землей, рассекая пред собою ветер. Вдоль внешней стороны каждого из бортов тянулось широкое крыло, сложенное наподобие того, как прячут крылья птицы, касаясь тверди. Внутри было устроено нечто вроде места для рулевого на корабле. Только управлялся аппарат не штурвалом, а странными рычагами, торчавшими прямо из отверстий в днище. Сложный механизм, приводивший аппарат в движение, скрыт был внутри него. Попасть туда можно было только через люк, располагавшийся в кормовой части. При виде всех этих баков, труб, поршней и шестеренок Тирр даже присвистнул, а я решил, что однажды во чтобы то ни стало выучу, как все это работает.

Пока мы с Тирром с восхищением изучали летательный аппарат, профессор Кварц и консул произвели последние приготовления. Они сняли крепления. Смазали подвижные металлические детали машинным маслом, уделив особое внимание соединениям между крыльями и бортом. Профессор залил канистру горючего в один из баков, а консул в это время склонился над картой, чтобы выверить маршрут предстоящего полета. Когда дело было сделано, они перенесли в летательный аппарат оставшиеся после ревизии вещи профессора Кварца и устроились на ступенях крыльца. Консул достал из корзины, которую принес с собой, кусок холодного мяса, сыр, хлеб и немного овощей. Нас с Тирром пригласили присоединиться к трапезе, и мы охотно согласились.

«Так вот, для чего нужна была корзина», – думал я про себя, уминая за обе щеки. – «Консул приносил в ней еду для профессора. Как все просто».

Мы еле в молчании, глядя на летательный аппарат, снаряженный для своего первого полета. Ночь выдалась тихая и безветренная. Впрочем, возможно, такой она была лишь здесь, в жерле древнего вулкана, защищенного со всех сторон отвесными скалистыми склонами. Несмотря на внешнее спокойствие консула и профессора, я чувствовал нарастающее внутри их волнение. И не удивительно! Им предстояло сделать шаг в неизведанное, переступив через представления людей о возможном. И все же оба они были полны решимости. Я видел это. И в тайне восхищался их мужеством.

Наконец, профессор Кварц нарушил молчание.

– Мне кажется, что всю свою жизнь я ждал этой ночи. И вот она настала. Наш летательный аппарат готов подняться в воздух. И я чувствую, что мы стоим на пороге новой эры. Но знаете, какая мысль отравляет мне радость?

– Какая же? – поинтересовался консул.

– Мы не первые. Некто за много лет до нас уже изобрел летательный аппарат. Я говорю о небесных тенях, разрывавших грозовые тучи еще тогда, когда все мы не появились на свет.

– Это досадное обстоятельство ничуть не умоляет ваши заслуги, – возразил консул.

– И все же . . .

– Хотите знать, что я думаю? – произнес консул. – Этот летательный аппарат, что стоит перед нами, это всего лишь начало. Спустя время мы построим еще один. Потом еще. Мы откроем людям глаза на страшную правду, и они сами призовут нас на борьбу. Мы построим целый воздушный флот и бросим вызов небесным теням. Придет день, и мы покончим с их бесчинством. И мысль об этом наполняет мое сердце надеждой. Но все это будет после. А пока, давайте доедим хлеб и насладимся тишиной ночи.

* * *

Собрав крошки, мы поднялись. Консул развернул карту и указал пальцем на маленькое озеро, затерявшееся среди холмов и лесов.

– Я собираюсь спрятать летательный аппарат здесь. На восточном берегу, – сказал он и прибавил, обращаясь к Тирру. – Разыщи Вайло. Он знает это место. Он отведет туда профессора. Вайло можно доверять.

– Мы так не договаривались, – протестующе воскликнул профессор. – Я полечу с вами!

– Это слишком опасно, – возразил консул. – Неизвестно, как аппарат поведет себя в воздухе. Мы не можем рисковать вышей жизнью, профессор.

– А вашей, стало быть, можем?

– Я не первый консул. И не последний. А профессор Кварц один, – ответил консул. – Не волнуйтесь за меня. Я вместе с вами построил этот аппарат и отлично знаю, как с ним управляться. Поверьте, я в состоянии исполнить задуманное.

– Неужели вы думаете, дорогой консул, что я позволю вам присвоить себе весь триумф предстоящего события? Не дождетесь, – шутливым, но твердым голосом произнес профессор. – Я лечу с вами. И это мое последнее слово.

– Да будет так, – ответил консул.

И они многозначительно кивнули друг другу.

– Скоро увидимся, – крикнул консул нам с Тирром, забираясь внутрь летательного аппарата вслед за профессором.

– Постойте! – закричал я в ответ. – Как же мы вернемся в поместье? Ведь на той стороне нас поджидает черный пес?!

– Не волнуйтесь! Теперь, когда пес знает вас, он не причинит вреда! – отозвался консул.

Он собирался сказать еще что-то, но внезапный гул заглушил его. Это профессор Кварц запустил двигатель. Летательный аппарат запыхтел и задрожал. Послышалось механическое жужжание и вместе с ним из днища аппарата выросли металлические подножки. Они все росли и росли, поднимая летательный аппарат над землей, пока не достигли в высоту пары метров. Теперь изобретение профессора Кварца больше напоминало даже не птицу, а гигантское насекомое на длинных тонких ножках. Вновь внутри аппарата что-то зажужжало, и он медленно расправил крылья, широко раскинув их в стороны, словно чайка в парящем полете. Наклонившись через борт, профессор Кварц на прощанье помахал нам с Тирром рукой. Затем он снова скрылся