− Вы беспокоитесь о том, что вы женаты? – внезапно спросила Камилла

Стен вздрогнул и посмотрел на девушку, не веря своим ушам.

− Я знаю, вы всем говорите, что вы вдовец и ваше жена умерла, но не так уж и сложно при желании узнать, что ваша жена исчезла, оставила вас с двумя детьми, а вы все еще не хотите ей изменять? − поразилась девушка. – Разве она стоит такой верности?

− Нет, но…

Стен мягко взял ее руки в свои и посмотрел в ее глаза:

− Я не хочу, чтобы ты была с тем, кто не может предложить тебе настоящую семью, настоящий брак, настоящую верность.

− Но для меня это неважно, − прошептала девушка. – Если я могу быть с вами, я буду рада быть кем угодно. И никто не узнает. А если захотите, я даже ребеночка вам рожу. Я была бы даже рада родить от вас малыша.

− Глупенькая, в нашем мире внебрачным детям трудно, − прошептал он, поражаясь сиянию ее глаз.

− Это вы глупый, − ответила она. – Трудно всем, но куда важнее быть живым и здоровым, и совершенно неважно – в браке ты родился или нет. Важно прийти в этот мир, а если ты придешь в него благодаря любви, то будешь благословлен самой великой силой на земле.

− Ты права, − прошептал он, позволяя тонким рукам Камиллы обнять свою шею.

Но как только ее нежные губы коснулись его дыхания, он крепко обнял тонкую фигурку, за которой пряталось невероятно сильное, завораживающее существо.

С этого момента их странный, медленный роман стал очень бурным, и уже через пару дней молодая любовница епископа переехала к нему домой.

Артэм принял это спокойно. С Камиллой он все давно обсудил до ее окончательного переезда, поймав ее на попытке подружиться с ним.

− Не надо мне угождать, − проговорил он холодно тогда.

Эти слова напугали девушку, но улыбающийся Артэм продолжил:

− Не делай такое лицо. Ты ведь не думаешь, что я буду называть тебя мамой?

− Нет, но…

− Все хорошо, − перебил ее мальчишка. – Я нормально отношусь к тебе, ты хорошая девушка, но твои отношения с отцом меня не касаются. Как он решит, так и будет, так что просто живи спокойно.

Проговорив это, он вновь вернулся к чтению старинной книги о магических печатях.

− И ты не боишься, что отец станет уделять тебе меньше внимания? – поразилась девушка, ожидавшая совсем другого поведения от ребенка.

− Нет, − Артэм даже удивился такому предположению. − Отец всегда найдет на меня время, если я его попрошу.

− И ты не считаешь, что он теперь занят больше обычного?

Артэм рассмеялся и все же отложил книгу.

− Всю мою жизнь отец был занят. У него была работа, но он никогда мне не отказал, никогда он не оставлял меня тогда, когда это было нужно, и всякий раз исполнял мои просьбы. Да, иногда нужно было немного подождать, но мой отец останется моим отцом, что бы там между вами не происходило. Так что я повторюсь: просто живи дальше.

Лейн же отреагировал совсем по-другому:

− Отец, ты сошел с ума! – кричал он, считая, что его предка настигло старческое безумие.

Камилла наградила экзорциста хлесткой пощечиной быстрее, чем Стен успел что-то возразить.

Лейн привычно хлопнул дверью. Артэм отвлекся от своих дел, а Стен только вздохнул, хорошо зная Камиллу и ее острые реакции на несправедливость.

− Он такой неблагодарный, − после тихо проговорила она епископу. – Ты ведь вырастил его. Я видела, как много ты для него делал, а он совсем этого не ценит.

− Это не повод с ним ссориться, не обращай внимания.

Но она обращала, и потому отношения с Лейном у нее совсем не складывались.

− Кто ты такая вообще?! – ругался Лейн после очередного ее замечания. – Ты мне не мать, а если бы мама была жива, в нашем доме не было бы таких продажных женщин, как ты.

В этот раз Лейн получил пощечину от отца. Никогда в жизни Стен не был так зол на него и никогда прежде не поднимал руку, но теперь смотрел на сына буквально диким зверем. Все в нем тогда смешалось: и гнев от того, что Лейн вспомнил о матери, и негодование от сравнения двух совершенно разных женщин в его жизни, и сам факт оскорбления той, которая делала все ради него. Тогда он впервые посмотрел на Лейна холодным высокомерным взглядом и приказал:

− Извинись.

Лейн только гневно смотрел на него.

− Извинись немедленно или убирайся.

Его голос был леденяще спокоен, а на лице не дрогнул ни один мускул.

− Вот и уйду! – крикнул Лейн в ответ. – Не желаю жить в этом притоне!

Он промчался мимо Стена к себе, спеша собрать вещи и уйти. Ему было не понять, как болезненно и остро сжалось отцовское сердце. Он не мог даже представить, как горела от боли рука, посмевшая ударить свое продолжение, и о муках совести он ничего не знал.

Стен же молча пил таблетки, вновь ощущая тяжесть в груди, и обнимал Камиллу, не желая ничего объяснять. Она же догадывалась, но молчала.

Камилла действительно знала многое. В детстве она отмечала отношение Стена к своему сыну и даже немного завидовала ему. Она находила в Лейне черты Стена, читала в характере их сходства, но куда ярче она видела их отличая, делавшие их совершенно противоположными людьми.

− Если хочешь, я поговорю с ним и верну домой, − сказала она на следующее утро, видя, как нервно курит Стен. – В конце концов, я могу жить отдельно, а ты бы приходил ко мне как прежде.

Он потушил сигарету, словил ее тонкую руку и поцеловал пальцы.

− Не надо, ты ни в чем не виновата, − прошептал он. – Я давно потерял контакт с ним, просто не надо было его бить.

Только так он выдал свои мысли и тут же привлек ее к себе, чтобы скользнуть губами по ее шее. Ее любовь и ее ласка становились для него источником энергии, благодаря которому он продолжал свою революцию в истории экзорцизма.

Уже через полгода все подразделения отказались от техник изгнания. Через год большинство действующих экзорцистов освоили техники захвата и изоляции Тьмы. По всей стране начались проповеди о необходимости хранить покой внутри себя. В столице их нередко читал Стен.

− Важно по-настоящему понять, что отсутствие порока не защитит вас от темной энергии. Вы можете бесконечно долго отказывать себе в низменных желаниях, так и не поняв, что беда таится не в действии, а в самом желании, в чувстве, которое толкает вас к нему, − спокойно говорил он в стенах храма. – Важно понять, что темная энергия такая же часть вас, как и светлая, и вы сами решаете, какую сторону примет ваша душа, а действия – это только отражение того, что живет внутри вас.