С этими словами Стенет опустился на пол и продолжил работу.

− Ну и правильно, я тоже до сих пор не стал на учет в столице, − пробормотал Артэм и вновь начал рисовать древние знаки.

У них было еще слишком много работы, чтобы тратить время на условности.

Ответа от ордена не было, впрочем, нельзя сказать, что Стен его ждал. Ему было куда важнее найти решение, хотя бы первое, базовое, чтобы не быть голословным, а предлагать ордену конкретную альтернативу. Благо в этой работе он был не один. Артэм помогал ему. Ученик Керхара хорошо понимал почерк наставника и легко расшифровывал символы, когда рука писавшего вздрагивала. Даже там, где Ричард невольно переходил на язык Тьмы, мальчишка легко понимал смысл. Это открытие поразило Стена.

− Почему ты удивляешься? − не понимал Артэм.

− Люди не должны понимать этот язык, − неуверенно ответил Стенет, осознавая, что это тоже старая догма, которую стоит еще проверить.

− Ты ведь тоже его понимаешь, разве ты не человек? − спросил Артэм.

− Человек, но я был уверен, что всему виной проход в Темный мир, открытый прямо в моем сердце. Кстати, проход ли это?

− Нет! − воскликнул Артэм и стал что-то искать в записях, а когда нашел, прочел: − Ровно так же, как уничтожить Тьму, человеческая душа способна ее поглотить и сделать частью себя. Этот метод впервые применил Ларе-Дан, что привело к расщеплению его души. Позже при той же технике Стенет Аврелар смог поглотить Тьму и подчинить ее, в то время как все его предшественники, поддавшись Тьме, становились ее частью. − Мальчишка отложил листы и внимательно посмотрел на отца, а после вывел: − Так что нет, ты поглотил того низшего демона.

Стена эта новость озадачила. Ему было куда проще думать, что тот черный змей, пройдя через его сердце, исчез в ином мире.

− Впрочем, если он часть тебя, − продолжал Артэм, − можно допустить, что именно так ты и узнал темный язык, но тогда мои знания выглядят странно.

Стен кивнул, но, не желая увязать в пустых теориях, спросил:

− Часто он пишет о существующих печатях?

− Нет, очень редко, − он протянул отцу небольшую стопку. − Правда все эти печати он критикует и расписывает их возможные полезные перестройки.

Стен взял бумаги и стал читать, отвлекаясь от своих разборов догм и основ. Так они условились. Пока Стен искал новые принципы для экзорцизма в целом и то, что могло помочь мечникам, Артэм пытался систематизировать все, что писалось о печатях. Потому Стен о некоторых вещах сначала узнавал от сына, а потом заглядывал в оригинал, который изучал в мельчайших подробностях так же внимательно, как сейчас. При этом он даже не заметил странный внимательный взгляд Артэма, изучающего черты лица отца. Только тогда в душу мальчика прокрались сомнения. Он не раз замечал схожесть Лейна с отцом, особенно в улыбке и манере спорить. Они были очень похожи. Артэм же был не таким как отец и старший брат. Привыкший быть честным и искренним, юный заклинатель нервно прикусил губу и, промолчав, поспешил вернуться к работе и очень скоро отбросил эти мысли.

Только на третий день тишины Артэм вышел из дома и заодно решил узнать, что слышно о новом главе ордена. Он отправился в лавку через дорогу, потому Стен отпустил его одного, но вернулся он не только с покупками, но и новостями.

− Представляешь, совет ордена так и не принял решение, − сообщил он по возвращению. – Там, говорят, третий день шумные споры. Уже ходит слух о возможном расколе ордена.

− А что с обстановкой? – спросил Стен, словно его совсем не волновал вопрос правления в организации.

− Вроде, все тихо, − пожимая плечами, проговорил мальчишка. – Или они скрывают, или работа идет в штатном режиме: никаких демонов, захватов, дыр в Темный мир – ничего.

Это было хорошей новостью.

− Надеюсь, совету хватит ума сохранить орден цельным, − проговорил Стен и вернулся к работе, понимая, что уже сейчас он может предложить кое-что конкретное.

Когда вечером того же дня в дверь постучали, Стен открыл ее, ожидая увидеть кого угодно, но не своего наставника Рейнхарда.

− Я могу войти? – спросил исхудавший, совсем постаревший мужчина.

− Да, конечно, − неловко отозвался Стен, спешно пропуская наставника, к которому всегда питал особое уважение. – Проходите, правда у меня тут легкий хаос.

Рейнхарду было странно видеть Стена таким. Он привык к собранному, сдержанному и всегда серьезному юноше, который следовал всем правилам и традициям, а сейчас перед ним стоял растрепанный и, мягко говоря, странный человек. Его нельзя было назвать старым и даже определение «человек в возрасте» ему не подходило.

Рейнхард с удивлением изучал Стена, словно видел впервые. Все казалось ему необычным: кожа, явно впитавшая в себя немало солнца и познавшая силу горного ветра, взгляд, полный огня, уверенности и задумчивой печали, мелкие звездочки, как метки, разрезающиеся тонкими морщинками в уголках глаз, седые локоны, подобные серебряным нитям, падающие на черную одежду, испачканную мелом. Во всем облике Стена он не находил ни одной условности, ни одного правила, напротив, он словно перечеркивал все. Даже сутана внезапно стала другой. Без золотых наград, белоснежных воротников и даже без креста она вдруг предстала строгим сдержанным нарядом человека, отдавшего себя своему делу.

− Я пришел от имени совета, − начал было Рейнхард, но войдя в гостиную и увидев происходящее в комнате, тут же умолк.

Машинально кивнув мальчику-послушнику, он осмотрел исписанные стены и бумаги, заполнившие всю комнату в сложном, трудно уловимом порядке.

− Это все оставил Ричард? – пораженно уточнил мужчина.

− Да, он чуть больше полугода писал все это. Тут много разных записей, например, это.

Стен совершенно спокойно протянул наставнику несколько листов, описывающих влияние разного рода ударов освященных мечей на энергии темных существ. Причем все это сопровождалось конкретными цифрами и примерами из истории ордена.

Только просмотрев на эти листы, Рейнхард почти потерял дар речи.

− Я…

− Не волнуйтесь, я не буду прятать эту информацию, просто в таком виде, как мы ее нашли, ее сложно предоставить, она нуждается в систематизации и переработке, − спокойно сказал Стен. – У Ричарда отвратительный почерк, впрочем, учитывая его болезнь, его сложно в этом винить.

Рейнхард прекрасно понимал, что без пометок Стена поверх сильно искаженных букв он бы очень долго разбирал некоторые слова и фразы. Он даже не догадывался, что в мелких буквах порою встречались руны древнего языка Тьмы.

− Он как будто предчувствовал…